– Вот и хорошо.
– Мне поискать для себя отдельный транспорт, или ты тоже скоро собираешься домой?
– Могу продолжить дома. Дай мне десять минут. Эй, – вдруг нахмурилась Ева, когда он открыл дверь. – Пожалуй, ты задолжал мне ужин.
Рорк улыбнулся.
– Пожалуй, задолжал.
– Но нам придется остановиться по дороге. Мне нужна тиара.
– Это в придачу к твоему скипетру?
– Да не для меня это, господи! Мэвис. Эта заваруха завтра у нас дома. Тиара – это мотив или что-то в этом роде. А скипетр – это такая штука…
Ева стиснула кулак и взмахнула рукой прямо у него перед носом. У Рорка брови полезли на лоб от изумления.
– Голова садовая, – улыбнулся он.
Ева тоже засмеялась и отвела руку подальше.
– Это что-то типа палки? Как у регулировщика?
– Типа того.
– Ну, значит, это мы тоже найдем. А может, ты заодно сообразишь, как нам найти какой-нибудь магазинчик, где можно купить театральные костюмы, чтобы мы все это забрали по дороге на ужин.
Это оказалось на удивление просто: найти тиару, усеянную стразами, и пластиковый скипетр, тем более что заниматься покупками ему пришлось вместе с Евой – женщиной, которая норовила схватить любой предмет, хотя бы приблизительно подходящий под описание, и бежать из магазина без оглядки.
Хорошо зная свою жену, Рорк выбрал итальянскую кухню и повел Еву в маленькую тесную тратторию, где обстановка была простой, а еда – превосходной. С той самой минуты как перед ней поставили тарелку спагетти с мясными тефтельками, Ева больше не заговаривала о деле, и Рорк тоже решил эту тему не поднимать.
– Ты сегодня не обедала.
Ева принялась наматывать спагетти на вилку.
– Верно, но я съела пончик. И я, кажется, забыла тебя проинформировать, что Пибоди и Макнаб сегодня ночуют у нас.
– Проинформировать?
– Соммерсет. Он разозлился, потому что я забыла сказать ему про доставку, а это как раз сегодня. Ну, в общем, Пибоди хочет все украсить к смотринам детского приданого… Лично я этого не понимаю. Ты получаешь праздник, подарки, угощение, все дела… Чего еще надо? Какие украшения?
– Я полагаю, мы это скоро узнаем. Что ж, это очень удобно. Завтра я захвачу Макнаба, и мы с ним поедем заниматься каким-нибудь чисто мужским делом.
– «Поедем»? Ты хочешь меня бросить? – В глазах у Евы вспыхнула паника. – Ты разве не останешься?
Рорк поднес ко рту порцию спагетти.
– Нет в мире ничего такого, что ты могла бы сказать, сделать, предложить – включая извращенные секс-услуги, – чтобы заставить меня приблизиться хотя бы на сотню ярдов к смотринам детского приданого.
– Черт. – Ева насадила на вилку сразу пару тефтелек. – Даже если бы я вся обмазалась шоколадным соусом?
– Даже в этом случае.
– А если будут взбитые сливки? И хореография?
– Отменное предложение, уверяю тебя, тем более что ты в отчаянном положении. Но мой ответ: нет. Я уже обо всем договорился, мы с Леонардо уходим. И мы с удовольствием включим Макнаба в наш маленький отряд.
– А вдруг что-нибудь пойдет не так? – Ева схватила его за руку. – Вдруг эта устроительница банкетов запсихует? Иногда с ними это бывает. А вдруг кто-то из беременных начнет рожать?
Вместо ответа Рорк лишь поднял свободной рукой свой бокал с вином.
– Ладно, черт с тобой. – Ева мученически закатила глаза. – Я сама справлюсь. Но это гнусность, если хочешь знать мое мнение. Это подло, что ты можешь уйти и где-то там накачиваться пивом, пока я одна несу вахту в инкубаторе. И все только потому, что у тебя есть пенис.
– За кружкой пива мы будем вспоминать о тебе с любовью: я и мой пенис.
Ева съела еще немного спагетти, потом у нее на губах появилась неторопливая злорадная улыбка.
– Ничего, все равно тебе придется поприсутствовать в родильной палате, когда она начнет рожать.
– Заткнись, Ева.
– И твой пенис тебя не спасет, приятель.
Рорк молча взял хрустящую хлебную соломинку, разломил и так же молча предложил ей вытянуть длинную или короткую.
– У вас завтра будет игра в фанты? С призами?
Ева поморщилась. Этот человек умел жалить, когда хотел.
– Ладно, я заткнусь. Хочешь поговорить об убийстве?
– С удовольствием.
Она рассказала ему обо всех последних событиях, пока они доедали ужин и неторопливо пили капучино.
– Стало быть, Кавендиш и его секретарша что-то знают и темнят.
– Скверные флюиды по всему полю. Вся эта контора какая-то мутная, и он пляшет, когда секретарша дергает за ниточки.
– Его я не знаю, а вот с другими персонажами сегодняшней постановки встречался.
– Основные данные на него у меня есть. Сорок шесть лет, богатенький мальчик с трастовым фондом. Любит сквош. Я имею в виду игру. Два брака. Жену номер один бросил восемь лет назад. Один ребенок, девочка, двенадцать лет. Мать получила права опеки и переехала в Париж. Вступил в брак с женой номер два, как только оформил развод с номером первым. Ей двадцать девять лет. Бывшая манекенщица. Мое мнение: он ушел от стартовой жены к декоративной жене, являющейся для него символом успеха, а теперь крутит на стороне с секретаршей. – Ева задумчиво прищурилась, потягивая кофе с пеной взбитых сливок. – А она ходит во всем кожаном, носит высокие ботинки на каблуках и стегает его хлыстом, когда они этим занимаются, чтобы он лаял, как собачка.
– Правда? – Рорк откинулся на стуле, как искушенный театральный зритель, наслаждающийся эффектной мизансценой. – А откуда тебе это известно?
– Потому что из них двоих нужные причиндалы как раз у нее. Он перекладывает бумажки, посещает официальные приемы, присутствует на совещаниях и говорит, что ему велено.
– И что, кто-то велел ему убить Копперфильд и Байсона?
– Ну, если бы дело обстояло именно так, все было бы упаковано очень аккуратно. – Ева нахмурилась и покачала головой. – Но я не склоняюсь к этой версии. Убийца был слишком рационален и уверен в себе. Кавендиш весь по́том изошел от одного только разговора со мной. Но он кое-что знает. Он знает, кто это сделал.
– Значит, ты заставишь его еще немного попотеть.
– Я могу это сделать. Я могу поговорить с ним еще раз, копнуть поглубже. Но мне нечего ему предъявить. Будь у меня что-нибудь на него, он уже пел бы, как канарейка. Надо что-то накопать. К таким, как он, нужен прямой подход. И, кроме того, зуб даю, в ночь убийств он был именно там, где сказал. Дома в постели, причем с головой укрывшись одеялом, потому что знал, что происходит.
– Если в этом замешано нью-йоркское отделение адвокатской фирмы, если они отмывают или легализуют незаконные валютные поступления, я это найду.
