– У нас гости! – кричит она в ухо Теммину.
Быстро кивнув, он резко сворачивает вправо, перескочив через обочину, а затем под ними оказывается разбитый пластокрит, ведущий прямо в извилистый переулок.
По обеим сторонам проносятся стены. У Норры перехватывает дыхание. Пара сантиметров туда или сюда – и им конец. Если она хоть чуть-чуть пошевелится, стена обдерет ей колено или локоть, словно крупный наждак, и это тоже станет концом для них обоих. Внезапно спидер подпрыгивает и перелетает через пересекающее переулок проволочное заграждение.
Позади них совершают такой же прыжок машины преследователей. Теперь они летят друг за другом, а не рядом, – соответственно, стрелять может только один. Что ж, ее сыну в сообразительности не откажешь. Может быть.
Пока они не разобьются, совершив слишком крутой поворот.
Теммин действительно резко сворачивает, огибая восьмиугольное здание. Кажется, это старый банк, а значит, они направляются в сторону рынков и делового района. Там просторнее, но и опаснее. Народу там как астероидов в открытом космосе, а ей меньше всего хочется увидеть, как превращается в красные брызги какой-нибудь несчастный торговец космическими кораблями или продавец листьев квилка.
Впереди, между штабелями ящиков – дорога к деловому району.
Ящики подпрыгивают и содрогаются от попадающих в них бластерных выстрелов.
Приближается поворот…
Но Теммин пропускает его.
Он продолжает ехать прямо.
Впереди – низкая стена. Тупик. Обычная груда мусора: мотки проволоки, еще ящики, куски гофрированного алюминия.
– Теммин! Теммин! – кричит Норра, но он лишь показывает ей большой палец.
– Поверь мне! – кричит он в ответ.
Поверить сыну.
Поверить, что он примет верное решение.
Поверить, что он не убьет себя, ее и висящих у них на хвосте двоих штурмовиков.
Только теперь она понимает: он не собирается ехать вперед.
Он собирается прыгнуть вверх.
Один быстрый выстрел из носового бластера – и алюминий соскальзывает влево, превращаясь в пологий пандус. Теммин слегка разворачивает спидер, и в следующее мгновение Норре кажется, будто ее желудок остался где-то в трех метрах позади, на земле.
Мать чувствует, как напрягается ее сын, а затем турбоускорители резко бросают машину вперед.
Спидер взмывает по пандусу над ящиками, затем мчится вдоль верха короткой стены, подпрыгивая на неровностях, словно лодка на волнах. Машину бросает вверх и вниз, и Норра еще крепче вцепляется в пояс сына.
За их спинами один из штурмовиков пытается совершить тот же маневр.
Нос спидера цепляется за край стены, и его задняя часть взмывает вверх. Штурмовик с криком летит вперед, а затем на него всей массой обрушивается спидер, взрываясь огненным шаром.
Второй машине прыжок удается, и она проносится сквозь пылающие останки первой, стреляя очередями. Воздух со свистом пронзают лазерные заряды.
Теммин сворачивает вправо, перелетая по балке наискосок с низкой стены на другую, повыше – это дом с заброшенным садом на крыше. Они проносятся мимо небритого лутриллианина с отвисшим животом, который сидит в полуразвалившемся шезлонге, держа в руке какое-то недоеденное земноводное. Тот даже не успевает удивиться.
Норра понимает, что Теммин вовсе не собирается спускаться вниз. Крыши – его стихия. Большинство передвигаются по Мирре по улицам, но Теммин с друзьями постоянно использовали для этой цели крыши, совершая прыжки со здания на здание, от которых лодыжка Норры сломалась бы, словно кусок сухой древесины. Теммин с ребятами понаставили везде досок и жестяных листов, а также шестов и веревок.
Он прекрасный знаток городских крыш.
И тут ей приходит в голову, что на мотоспидере он поднимается на крышу тоже не впервые.
Ее сын – превосходный пилот.
«Столь же безрассудный, как и ты», – ворчит внутренний голос.
Внезапно позади дождем разлетаются искры, и задняя часть спидера вздрагивает от попадания. Машину заносит и качает – как раз в тот момент, когда они перелетают по очередному ряду досок на еще более высокую крышу. Но Теммину удается удержать спидер.
Схватив мать за руки, он тянет вперед, кладя обе ее ладони на руль.
– Твоя очередь! – орет он и начинает пролезать под ее рукой.
– Что? – в панике вскрикивает она.
Впереди из теплицы торчит под углом сорок пять градусов металлический шест.
– Встретимся у тети Эсмелль! – кричит сын, пробираясь назад и оставляя ее за рулем.
«Теммин, нет!»
Он соскакивает со спидера.
Норра продолжает мчаться вперед, к соединяющему две крыши импровизированному металлическому помосту. Может, затормозить? Но она уже слишком разогналась и скорее всего, просто вылетит за край крыши вместе со спидером.
Ей больше ничего не остается, кроме как прибавить скорость.
Она видит, как за ее спиной сын крутится вокруг металлического шеста, словно циркач, – где он только успел этому научиться? А затем он спрыгивает, приземлившись прямо позади штурмовика на имперском спидере.
Норра перелетает на соседнюю крышу и изо всех сил жмет на тормоза.
Спидер протестует против столь резкой остановки, его заносит параллельно краю крыши…
Норра смотрит туда, где только что были они с Теммином, и у нее замирает сердце.
На крыше неподвижно лежит навзничь штурмовик.
А в той стороне, откуда они прибыли, исчезает новый спидер Теммина.
Заскрежетав зубами, Норра снова разворачивает машину, но она уже несколько лет не водила спидер. Когда ей наконец удается тронуться с места, ее вдруг поражает простая и короткая мысль, подобная удару под дых:
«Я его потеряла».
Глава четырнадцатая
В небе над Миррой грохочет гром, меж черными тучами мелькают похожие на язык рососпинника молнии. Наступила темнота, и вместе с ней пришли дожди. Норра смотрит в круглое окно, по которому стекают водяные струи. Она вздрагивает от каждого раската грома и каждой вспышки молнии.
– Уверена, с ним все в порядке, – успокаивает ее сестра. Эсмелль намного старше Норры – когда та только родилась, сестра уже бегала по городу с бандой хулиганов, будучи полностью самостоятельной. С тех пор бунтарства в ней основательно поубавилось, и она превратилась в Домоседку, которую вполне устраивает жизнь в доме на Садовом холме, словно в ожидании смерти и своего места в одной из могил под плодовыми деревьями дальше по Дороге. «ЗДЕСЬ МЫ МОЖЕМ ВКУСИТЬ ТЕХ, КОГО ПОТЕРЯЛИ, И ВСПОМНИТЬ О НИХ» – гласит табличка на воротах сада. Подобная мысль всегда вызывала у Норры тошноту.
