А затем он валится прямо на нее. Вскрикнув, Норра изо всех сил прижимается к стене, ощущая дуновение воздуха от пронесшегося мимо тела.
Пальцы ее начинают соскальзывать. Она думает о мертвеце внизу.
«Еще немного, и я окажусь там же, где и он.
Соберись, Норра.
Все зависит только от тебя.
Теммин должен тобой гордиться».
Зацепившись носком ботинка за стену, она из последних сил подтягивается, превозмогая боль в бедре и голени, и со стоном падает на крышу.
Несколько мгновений Норра лежит неподвижно. Над ней черное, как у летучей мыши, массивное крыло СИД-истребителя – «дурного глаза», как она называла их вместе с другими повстанцами, ибо именно таковыми они кажутся, когда с воем летят на тебя в бескрайней космической бездне.
«И сейчас я сама на нем полечу», – думает женщина.
Норра в последний раз глубоко вздыхает. Уф. Что ж, пора.
– Готово, – сообщает Теммин.
В то же мгновение в дверь начинают колотить с другой стороны.
– Открывайте!
Синджир достает бластер и стреляет в механизм двери. Вспышка, сноп искр. Дверь вздрагивает и запирается наглухо.
– Действуй, – кивает Синджир.
Теммин нажимает кнопку.
Передача начинается.
По всей Мирре вспыхивают мониторы приемников Голосети – над стойками в кантинах, в маленьких кухнях, на наручных проекторах, которые носят те, кто привык к долгим поездкам на бала-бала по шоссе 66. То же изображение появляется на большом потрескавшемся экране на здании Хайдоррабадской арены в центральном восьмиугольнике делового района.
На всех экранах – лицо Норры Уэксли.
«Жители Акивы, – говорит она, – ваша планета оккупирована. Мирра теперь находится под контролем Галактической Империи. Мы долго сопротивлялись полной оккупации, но теперь война пришла к нашему порогу. А вместе с войной пришли и преступления. Смотрите».
Сцена – мальчишка с поднятыми руками и имперский офицер с пистолетом.
«Пожалуйста! Прошу вас! Я ничего не сделал!»
«Знаю», – смеется офицер. Затем он стреляет в спину мальчику, который пытается бежать, и тот падает замертво.
На самом деле имперец – не совсем имперец, а мальчик вовсе не мертв. Но мало кто в состоянии распознать подделку.
Жители по всей Мирре судорожно вздыхают, качая головами и цокая языками. А вскоре они начинают трястись от ярости.
Снова появляется Норра:
«Прямо сейчас в стенах дворца сатрапа, который и без того является рассадником коррупции, проходит встреча, цель которой – полная оккупация вашего города и вашей планеты. Вы станете терпеть подобное? Или будете сражаться?
Мое слово – сражаться.
И знайте, что Новая Республика на вашей стороне».
Норра исчезает.
Вместо нее появляется принцесса Лея – в том же самом головидео, которое многие горожане уже видели. Запись повторяется по кругу, раз за разом:
«Вы нужны Новой Республике. Оковы Галактической Империи сброшены. „Звезда Смерти“ уничтожена возле лесного спутника Эндора, а с ней и все руководство Империи…»
Глава двадцать четвертая
Рей трясет Адея показывает ей голозапись за дверью обеденного зала – остальные все еще внутри и продолжают спорить. Теперь обсуждается, кто должен стать Императором после смерти Палпатина. Когда Адея вызвала ее за дверь, советник Ташу как раз предложил идею воспользоваться одним из двойников Императора, которых у того имелось немало, чтобы показать, что Палпатин еще жив. Довольно простая затея. К удивлению Рей, эта мысль, похоже, всем понравилась. И именно тогда ее позвала Адея, чтобы показать видео.
«…прямо сейчас в стенах дворца сатрапа… проходит встреча…»
– Кто-то устроил против нас диверсию, – сквозь зубы шипит Рей. – Информация была засекречена.
– Знаю.
– Кто это сделал? Ты?
По лицу Адеи, словно трещина по стене, пробегает страх.
– Нет, – заикаясь, бормочет она. – Я… Адмирал, я никогда бы…
У Рей возникает мысль схватить девушку за горло и заставить во всем признаться, но она тут же понимает, что в этом нет никакого смысла. Адея ни в чем не виновата – какие у нее могли быть мотивы? Никаких.
Тогда кто? Пандион? Сатрап?
Кто-то еще, неизвестный?
– Позови ко мне Исстру, – приказывает Рей.
Кивнув, Адея снова ныряет в большие красные двустворчатые двери обеденного зала. Их украшают орнаменты и резные изображения некоего сатрапа, сражающегося со странными существами: на одном барельефе с нексу, на другом – со звероподобными гуманоидами. Внезапно Рей хочется ему посочувствовать – она тоже окружена врагами.
Двери открываются, и появляется подобострастно улыбающийся и кланяющийся сатрап.
– Мое почтение, адмирал Слоун. Чем могу служить?
Она проигрывает ему голозапись.
Глаза его расширяются до предела.
– Не может быть!
– Покажите мне окно, выходящее на фасад. На бульвар Сатрапии. Немедленно.
Кивнув, он хлопает в ладоши и пальцем подзывает двух помощниц, молодых женщин в тонких просвечивающих золотистых платках, которые следуют за ним, подавая маленькие сушеные плоды. Поднявшись по выложенным голубой плиткой ступеням, они проходят мимо стены из журчащих потоков воды, затем снова поднимаются по лестнице, на этот раз винтовой и столь узкой, что на ней не разойтись даже двоим, и идут по длинному коридору с узкими окнами-бойницами.
– Здесь, – говорит сатрап, нервно жуя маленький темный плод.
Рей подходит к одному из узких окон.
Уже сейчас видны собравшиеся перед дворцом жители Акивы. Пока это еще не толпа, но их устремленные на дворец взгляды полны неприятного любопытства, словно они пытаются решить, что делать дальше. А может, они ищут какие-то признаки того, что происходит там на самом деле, – наверняка они уже видели имперские корабли на посадочной площадке на крыше дворца. И точно так же они видели возросшее количество штурмовиков, проносящиеся в небе СИД-истребители, оккупацию нескольких ключевых точек по всей Мирре.
Ситуация напоминает канистру с топливом, заткнутую подожженной тряпкой.
Тряпка сгорит быстро – быстрее, чем хотелось бы.
А потом последует взрыв.
– Начинай готовить корабли, – говорит Рей Адее.
– Нужно время, чтобы рассчитать гиперпространственные прыжки…
– Это можно сделать и после выхода из атмосферы. Мешкать нельзя.
Встреча закончена.
