«Я опоздал».
Парень быстро озирается вокруг.
Между телами двоих охранников безутешно рыдает сатрап. Рядом валяются вибропики стражей.
«Глупо, – думает Теммин, подхватывая одну из пик. – Идея хуже некуда, – проносится у него в голове, пока он со всех ног мчится к краю крыши. – Я безмозглый идиот и сейчас погибну», – решает он, крепко упираясь концом пики и взмывая над крышей дворца.
«Я погибну.
Ничего у меня не выйдет.
Я совершил огромную ошибку».
Бросив пику, Теммин отчаянно размахивает руками. Обшивка корабля быстро приближается…
Он с грохотом врезается в борт, ища, за что бы ухватиться. Руки лишь тщетно шарят по металлу, и парень начинает падать.
Но внезапно падение прекращается.
Его рука хватается за декоративное кольцо, обрамляющее иллюминатор. Вцепившись в него изо всех сил, Теммин подтягивается с помощью второй руки, ощущая радостную дрожь во всем теле.
«Получилось! Все-таки получилось!»
Но тут яхта начинает подниматься, и до него доходит:
«Что я наделал! Это же верная смерть!»
Земля внизу быстро удаляется. Судно набирает высоту.
«Еще немного – и нам настал бы конец», – думает Рей, откидываясь на спинку кресла второго пилота.
Все их предприятие потерпело неудачу, и она прекрасно это понимает. Но поражение – далеко не финал. Оно должно преподавать урок, словно написанная шрамами инструкция. Так каков же этот урок? Чему научило их поражение и какие выводы следует сделать?
Первое: добиться консенсуса будет нелегко. Может быть, даже настолько, что в том вообще нет смысла.
Второе: Империя расколота. Это было понятно и раньше, но теперь стало совершенно ясно. Более того, сейчас очевидно еще одно: многие в Империи не хотят заделывать возникшие трещины, предпочитая использовать раскол в собственных целях.
Третье: чтобы Империя могла выжить, необходимо…
На экране Морны вспыхивает красный огонек. Пилот хмурится.
– Что такое? – интересуется адмирал.
– Возможно, птица, – отвечает пилот. – Хотя если это действительно птица, то весьма крупная. – Она качает головой. – Что-то прицепилось к корпусу.
– Отправлю кого-нибудь проверить, – кивает Рей.
Синджир стоит на коленях рядом с остальными. Лицо его похоже на отбивную. Они ждут в роскошном салоне в задней части яхты, среди бархатных диванов и резных столов, коленопреклоненные, словно рабы. В углу сидит толстый банкир Крассус, куря длинную обсидиановую трубку со спайсом. Рабыни в звериных масках полируют и подстригают ногти на его пухлых ногах, срезая мозоли с чудовищных пальцев.
Рядом с Крассусом располагается генерал Джилия Шейл. Синджир ее знает – вернее, знает, кто она такая. Кто-то в Империи считает ее легендой, кто-то – предательницей. Для кого-то она героиня, для кого-то трус. С ней двое имперских гвардейцев в красных плащах.
По другую сторону от Крассуса – советник в пурпурной мантии. Синджир не помнит, как его зовут, хотя Джес наверняка ему говорила. Скорее всего, кто-то из приближенных Палпатина, последователь ситховой стороны Силы, хотя вряд ли сам ею владеет. По сути – фанатик.
Напротив Синджира, выпрямившись в кресле, сидит Пандион, который не сводит с них взгляда.
Точнее – не сводит взгляда с него, Синджира.
– Я знаю, что я симпатичный, – говорит Синджир. Голос его звучит хрипло, но из-за боли, а не от злости.
Пандион лишь ухмыляется в ответ, – похоже, он собирается что-то сказать, но тут мимо них в сторону центральной части корабля поспешно проходит небольшой отряд штурмовиков. Вид у них встревоженный. Пандион невольно вздрагивает.
– Что-то не так? – усмехнувшись, спрашивает Синджир.
– Попридержи язык, изменник, или я тебе его отрежу.
«Я погибну, погибну, погибну».
Теммин держится последним усилием воли. Мимо уже проносятся облака, воздух становится холоднее. Корабль начинает болтать в воздушных потоках.
«Может, удастся забраться под днище корабля, – думает парень. – Вскрыть служебный люк с помощью универсального инструмента, залезть в корабль, а потом…»
Над ним с шипением открывается иллюминатор, из которого высовывается голова штурмовика.
– Эй!
Теммин воспринимает возглас как приглашение.
Ухватив штурмовика за шлем, он выдергивает имперского солдата наружу.
Раздается дикий вопль, который быстро затихает вдали.
Теммин забирается в открытый иллюминатор и падает на пол, тяжело дыша.
Вокруг – коридор с множеством дверей, ведущих в каюты. Парень встает, отряхиваясь и растирая затекшие руки, и тут кто-то хлопает его по плечу.
Ой…
Обернувшись, он видит двоих штурмовиков с поднятыми винтовками.
А позади них – двое имперских гвардейцев в красных шлемах и волочащихся по полу накидках.
– Привет, ребята, – притворно смеется Теммин. – Это разве не космобус на двенадцать тридцать до казино в Ордваллианском скоплении? Нет? Ох ты… Как неловко вышло!
Он разворачивается и бросается бежать.
– Чтоб тебя разорвало! – побагровев, рычит Джом Барелл. Ему так и не удалось заставить панель управления работать, а теперь его цель ускользает в сторону орбиты.
Несколько мгновений он стоит, тяжело дыша.
«Успокойся, – убеждает он себя. – Подумай».
Но он не в состоянии ни успокоиться, ни думать.
Яростно взревев, он раз за разом лупит здоровым кулаком по пульту. Все его попытки захватить башню пошли прахом, он так ничем и не смог помочь Новой Республике, и…
После очередного удара огни на панели внезапно ярко вспыхивают.
– Что за…
За окном поворачиваются сдвоенные орудия, наводясь на цель.
Башня содрогается от выстрела, и кабина заполняется демоническим сиянием турболазерных вспышек.
Все идет хорошо. Слишком хорошо. Слоун чувствует, как ее нутро сжимается от страха, и страх этот лишь усиливается, когда к ней, нахмурившись, поворачивается Морна:
– У нас проблема, адмирал.
«Кто бы сомневался».
– В чем дело, пилот?
– Флотилия повстанцев. Входит в пространство над Акивой.
До чего же точно рассчитали…
– Большая?
– Достаточно большая, чтобы стать проблемой.
– Давай просто доберемся до «Бдительного», Морна. А потом…
Экран пилота снова начинает мерцать.
