Я поразмышляла, стоит ему говорить или нет, и решилась.
— Послушай, возможно, ты будешь злиться… но для меня
это очень важно, я должна сказать.
— Говори, — улыбнулся он.
— Не знаю, смогу ли я объяснить, — я облизнула
губы, собираясь с духом. — То, что у нас было, это… это здорово. В общем,
нам нужно быть вместе, по-настоящему, навсегда, или сейчас же расстаться.
Он отвел глаза и легко поцеловал меня в подбородок, а во
всем его облике, как он ни старался это скрыть, читалось торжество. Мне стало
горько, но я справилась с этим, как справлялась со многими разочарованиями.
— Что ты мне скажешь? — спросила я. Денис опять
поцеловал меня.
— У нас есть общее дело, когда с ним покончим, мы решим
и с этим. Идет?
— Идет, — согласилась я.
— Ты бы избавила меня от головной боли, если бы ответила
на пару вопросов, — несколько неуверенно начал он.
— Конечно, я отвечу.
— Ты не брала эти деньги?
— Нет.
— А Люська?
— Нет, — покачала я головой.
— Почему ты так уверена в ней?
— Дело не в этом, просто я хорошо ее знаю. Если бы
деньги взяла она, то непременно бы проговорилась, я смогла бы догадаться по ее
поведению, словам, взглядам, реакции на некоторые действия. В общем, я бы
поняла. Или эти деньги взял Балашов, или какой-то случайный тип, на которого мы
никогда не сможем выйти.
— Ты как будто не очень веришь в наше предприятие?
— Если честно, мне хотелось бы жить спокойно, не боясь
ни за себя, ни за тебя, особенно сейчас.
— У нас все будет хорошо, — шепнул Денис.
Мы говорили еще с полчаса, потом я попросила его уйти, и он
ушел.
Я подтянула колени к животу, как делала в детстве, уткнулась
носом в подушку и стала думать о том, что я скорее всего всю жизнь буду одна. Я
попробовала утешить себя обычным набором житейских мудростей, но получалось
неважно. Тут дверь открылась, и вошел Денис. Он сел на кровать и сказал
виновато:
— Наплевать на твою Люську, я не хочу уходить. Просто
не хочу.
Я взяла его руку, прижалась к ней и заревела. Я долго не
могла успокоиться, а Денис молча гладил меня по голове.
Утром за завтраком Денис сказал, что в город с ним поедет
Серега.
— Почему это? — сразу вцепилась Люська. —
Бери Татьяну.
— Так, — сказал Денис, откладывая в сторону
вилку. — Или мы партнеры и доверяем друг другу, или работаем врозь.
Люська фыркнула:
— Конечно, теперь, когда вы все знаете, мы вам ни к
чему.
— Люда, — укоризненно сказал Серега. Люська
насупилась и ответила хмуро:
— Ладно, поступай, как знаешь.
День прошел в ожидании, немного скучно, но спокойно, так же,
как и следующие два дня. Наше дознание топталось на месте, никаких новостей о
Балашове, одно стало очевидным: он в бегах, и ищем его не только мы.
— У нас серьезные конкуренты, — хмуро заметил
Денис, когда мы совершали уже ставшую привычной вечернюю прогулку.
— Это очень плохо? — Мысли мои блуждали где-то
далеко.
— Двояко. С одной стороны, безусловно, плохо, а с
другой… если серьезные люди заняты им, значит, не зря. Так?
— Наверное. Как ты думаешь, мы сможем вернуться в
город? У меня скоро родители из санатория вернутся.
— Не стоит искушать судьбу, — мягко ответил Денис. —
Если мы найдем эти деньги, с остальным как-нибудь управимся. — Я
усмехнулась. — Не смотри так, — заметил он, — я не алчный тип,
для которого деньги и жена, и мать родная, но я и не дурак, чтобы уверять с
улыбкой: деньги — это не главное. Они, скажем так, вещь необходимая для
счастья. У нас с тобой будет сто двадцать миллионов, неплохая основа для
счастья. Не надо голову ломать, на что купить тебе шубу.
— Шуба у меня есть..
— На всю жизнь ее не хватит. К тому же я вовсе не хочу,
чтобы моя жена по двенадцать часов в день за гроши горбатилась.
— Это моя работа. И она мне нравится.
— Конечно, потому что ничего другого у тебя не было.
Посидишь три года с ребенком дома, и на работу не захочется. У женщины должны
быть семья, комфорт и уверенность в будущем. А для этого нужны деньги. Ну что,
убедил?
Я засмеялась:
— У нас девчонки, как только ясли получат, сразу на
работу бегут, лишь бы дома не сидеть.
— Это потому что денег нет. Какая радость в четырех
стенах?
— Ты меня убедил, — я поцеловала Дениса, —
осталось только эти деньги найти, задача не из легких.
— Найдем, — зло сказал Денис, — никуда они не
денутся. Только бы побойчее ребята не опередили.
В среду мы отправились в город вместе с мужчинами, чтобы
забрать из дома кое-какие вещи: неизвестно, сколько еще предстояло скрываться.
Приехали ко мне на квартиру, она являла собой жалкое зрелище.
— Как Мамай прошел, — присвистнула Люська. Может,
и Мамай, легче мне от этого не стало. Мебель изуродована, вещи разбросаны,
диван, кресла вспороты.
— Ну и дурни! — Люська покачала головой. —
Кто ж в наше время деньги дома держит?
Я хотела зареветь, но передумала: вряд ли от этого было бы
много толку. Вчетвером мы довольно быстро смогли навести порядок, и квартира
приобрела почти жилой вид.
— Хорошо хоть одежда цела, — радовалась
Люська. — А мебель все равно менять, черт с ней, подумаешь.
— Она мне нравилась, — огрызнулась я.
— А на меня чего злишься? Одно хорошо, что тебя дома не
случилось.
Я поежилась и согласно закивала. Люська стала проявлять
заметное беспокойство, и мы отправились к ней. Еще в прихожей меня поразил
запах.
— Чем это так воняет? — поморщился Денис.
Мы вошли в комнату и замерли как вкопанные: на диване в
странной позе сидел бывший Люськин ухажер, буян и алкоголик Борис Андреевич,
или попросту Борька.
