Денис сверлил Равиля взглядом, тот поднялся и куда-то исчез.
Вернулся через полчаса.
— Мы ночуем здесь. Четыре одноместных номера.
— Ты спятил, — сказал Денис. — После этой
пальбы…
— После этой пальбы нам не найти места спокойнее, чем
гостиница «Интурист», напичканная ментами. Ты уверен, что выберешься из города?
Если тебя мучают сомнения, на ночь можешь залезть в шкаф.
— Пошел ты к черту, — рявкнул Денис, я с трудом
удержала его за руку.
— Так, началось, — хмыкнула Люська. — Прямо
как по нотам, извечный сюжет: два мужика и одна баба. Ты думаешь, я твоих
прикидов не вижу? — зашипела она Равилю. — К Таньке лезть не смей, не
для тебя она, понял?
— А для кого? — усмехнулся он.
— Чего ты добиваешься, сукин ты сын? — медово
спросила Люська.
— Заткнитесь оба, — попросила я, — если вам
что-то хочется высказать на мой счет, адресуйтесь непосредственно ко мне, чтобы
я не чувствовала себя на своих похоронах. Кстати, блондин упорно пялится на наш
стол.
— И кто ж ему так интересен? — хохотнула
Люська. — Ей-богу, приласкаю паренька.
Однако за соседним столом появились дамы, окинули нас
гневными взглядами и, передвинув стул, заслонили образчик мужественной красоты.
Люська фыркнула и повеселела еще больше.
— Уморительно смотреть на некоторых, — покачала
она головой. — Как волка ни корми… Вот опять же взять тебя, к
примеру, — полезла она к Равилю. Я пнула Люську под столом ногой. —
Ладно, пялься, — закончила она. — А что, Денис, Серега, поди, на
диване лежит и телевизор смотрит. Вещь. А мы вот икру ложками жрем. Подумаешь,
так тоже неплохо.
Я поднялась.
— Куда? — встрепенулась Люська.
— В туалет.
— А я?
— А ты блондина сторожи.
Однако направилась я вовсе не в туалет. Здание гостиницы
было довольно старое, выстроенное в ложноклассическом стиле, который так
ценился в пятидесятых, — высоченные потолки, лепнина и балюстрада с
прекрасным видом на реку и мост через нее. Туда-то я и направилась.
Кроны вековых лип колыхались, отбрасывая в свете фонарей
причудливые тени, я прошла в самый конец, где в полумраке было таинственно и
тихо, где-то внизу у реки горели огни, еле слышно звучала музыка и в воздухе
витала самая настоящая весна. Лично мне требовалось проветриться и кое-что
обдумать. Тут, как черт из коробки, возник Равиль. Он обнял меня, подтянул мое
левое колено к своему бедру, нашел губы и стал целовать. Проделал все быстро и
вполне профессионально. Удивительно, как это меня взбесило, ведь чего-то в этом
роде я как раз и ждала.
— Пошел к черту, — сказала я, как только
смогла. — Я не сука, у которой весенняя течка.
— Я так не думал, — ответил он, убирая руки, я
облокотилась на перила и попросила:
— Дай закурить.
Он прикурил сигарету сначала мне, потом себе и встал,
облокотясь на перила, рядом.
— Зачем ты дразнишь Дениса? — спросила я. —
Мы вроде бы партнеры или нет?
— Конечно, девочка, что еще?
— Еще ты мне не нравишься. Мне не понятно, что тебе
надо.
— Разве я не говорил?
— Слушай, я не верю, что ты вольный охотник. Сколько бы
ты ни пытался выглядеть лихим парнем с развитым чувством юмора, у тебя на лице
написано, кто ты.
— И кто же я?
— Ты не из тех, кто станет делиться. Повадка у тебя
волчья.
. — И все это ты прочитала в моем лице? — Он
покачал головой. — Надо что-то делать с физиономией.
— Мне совсем не хочется оказаться рядом, когда ты
начнешь делить добычу, — мрачно заметила я. — От тебя за версту несет
опасностью.
— А от тебя сексом, девочка. Знаешь, какая у тебя
походка? Облизнись, милый.
— Я попробую ходить иначе.
— Не получится, — покачал он головой. —
Кстати насилие и секс всегда ходят рядом и прекрасно уживаются. — Он
провел рукой по моему лицу. — Тебе нечего бояться. Ты ведь это чувствуешь.
Я знаю. Чувствуешь. Чутье у тебя тоже волчье. Разве нет?
— Чего ты хочешь от меня? — теперь я уже злилась.
— О господи, — хохотнул Равиль. — Разве это и
так не ясно? Ты спрашиваешь смешные вещи, девочка.
— Мне не нравится этот разговор, — сказала я, бросив
сигарету и пытаясь уйти. Равиль преградил мне путь.
— Не спеши, детка.
— Убери руки, — попросила я. — Мне не
нравятся твои слова, мне не нравится твой взгляд, ты сам мне не нравишься.
— Ты просто боишься, — засмеялся он.
— Боюсь, — кивнула я. — Мне не нравятся люди
с волчьей повадкой.
— По-моему, мы отлично подходим друг другу. Ты слишком
красива, чтобы быть одной. Некрасивой женщине защитой служит ее некрасивость, а
такие, как ты, постоянный объект для насилия. Нормальный здоровый мужик просто
не может не желать тебя. Ты сама его и провоцируешь, хоть и боишься.
— Может, мне плеснуть себе в лицо серной
кислоты? — поинтересовалась я.
— Лучше завести стоящего мужика, при котором все
остальные будут облизываться на расстоянии.
— Стоящий мужик — это, конечно, ты?
— Когда ты стараешься думать, у тебя неплохо
получается.
— Боже, — усмехнулась я. — Сколько слов из-за
того, что женщина послала тебя к черту. Обратись к психологу. Ты из тех
идиотов, которые лезут на стену, услышав «нет».
Он усмехнулся, и его усмешка мне не понравилась, я хотела
перевести разговор в шутку, но опоздала: Равиль резко развернул меня, ткнув
лицом в перила, обхватив рукой за плечи. Я пробовала высвободиться, но хватка
была железной, рука его нырнула под подол, а вкрадчивый голос произнес над
самым ухом:
— Я мог бы сделать это прямо здесь, слышишь, девочка?
Огни внизу исполняли хоровод, горло стиснул ошейник, мешал
вздохнуть.
— Нет, — с трудом разжав челюсти, сказала я.
Хватка ослабла, я выпрямилась и повернулась. Равиль смотрел на меня без улыбки,
глаза в полумраке странно мерцали.
— Я мог бы сделать это сейчас, — повторил он.
