— Черт возьми, мы вполне смогли бы выбраться без твоей
помощи.
Равиль усмехнулся, протянул Денису пистолет.
— Твой?
— Мой.
— Лучше его не терять.
Я хотела было спросить, откуда у него пистолет, но
передумала: ответ мог быть мне не по вкусу.
— Надо выбираться отсюда, — сказал Равиль.
Его машина стояла в соседнем ряду, он распахнул передо мной
переднюю дверь, и я села, видимо, я здорово волновалась. Денис сел сзади, и мы
тронулись с места.
Однако путешествие наше чуть было не прервалось в самом
начале. Мы выехали из гаражного кооператива и свернули к бензозаправке, когда
Равиль рявкнул «ложись!» и сунул мою голову под панель. Последнее, что я
увидела: лобовое стекло, покрытое странной рябью. Дальше стало еще хуже. Машину
бросило в сторону, я взвизгнула, больно ударившись о дверцу, потом она
открылась, и меня выпихнули наружу. Я встала на четвереньки и приподняла
голову. То, что вокруг опять стреляли, не вызывало сомнений. Тут на меня что-то
свалилось, по массе двухэтажный дом, не меньше, и я, вжатая в землю, стала
ловить ртом воздух и поскуливать. Одно я понимала: все еще стреляют. Я услышала
звук отъезжающей машины, мне стало легче дышать, потому что двухэтажный дом,
оказавшийся Равилем, исчез с моей спины, и я смогла подняться.
— Как ты? — спросил он.
— Все цело, — ответила я. Честно говоря, я ожидала
увидеть Дениса. Он появился с другой стороны машины, сказал:
— Надо мотать отсюда. Сейчас менты появятся.
— Дельное предложение.
— Ты зацепил одного. Они его бросили. Равиль пожал
плечами и стал выбивать лобовое стекло, расколовшееся от выстрела. Я вытерла
кровь с разбитых губ и тоже пошла к машине. Кажется, мы торопились. И тут я
увидела парня. Он лежал метрах в тридцати на обочине. До меня наконец дошло то,
что сказал Денис.
— Ты куда? — позвал он.
— Я должна посмотреть.
Парень был еще жив. Я вернулась за сумкой.
— Вызови «Скорую», — сказала я Денису. —
Парня срочно надо оперировать.
— Что? — не понял он.
Разговаривать мне было некогда, я вернулась к раненому.
Равиль и Денис подошли следом.
— Надо же, — чертыхнулся Равиль, Денис побледнел.
Подобное ранение в область живота — зрелище не для слабонервных.
— Мы не можем здесь оставаться, — механическим
голосом сказал Денис, — менты приедут. Я кивнула.
— Уезжайте. Я найду, что сказать, иногда я вру очень
убедительно.
— Ты с ума сошла. Поехали быстрее.
— Парень умрет, если срочно не сделать операцию. Возле
бензозаправки должен быть телефон, позвони ноль-три.
— Слушай, только не надо, — начал Денис. Честно
говоря, я не очень его слушала, мне было просто некогда. — Только не надо
всего этого. Очень благородно, клятва Гиппократа и все такое…
— Заткнись, — попросила я. — Я отлично
провожу отпуск, только шутки кончились, все, мне больше не смешно.
— Этот тип пару минут назад стрелял в тебя.
— Точно. Но тогда он был здоровым мужиком с оружием и
сам отвечал за себя, а теперь он лежит с развороченным животом, и отвечаю за
него я.
— Я пошел искать телефон, — сказал Равиль. —
А ты отгони машину.
Прошло несколько минут. Жизнь уходила из парня, как вода из
дырявой кружки. Ему было лет двадцать, не больше, мальчишеское лицо,
изуродованное страданием. Я сделала все, что могла, и теперь просто ждала. Он
пришел в себя, глаза, мутные от боли и страха, тоскливо смотрели мне в глаза. Я
держала его за руку и гладила детский лоб.
— Ничего, — бубнила я. — Сейчас приедет «Скорая»,
не бойся.
Он вряд ли видел меня, но слышал, он вцепился пальцами в мою
руку и прошептал:
— Тетенька…
Он потерял много крови, теперь счет шел на секунды, я кусала
губы и ждала.
С дороги неслась сирена «Скорой», а Равиль кричал:
— Уходим, быстро!
Я бросилась за гаражи, на ходу оборачиваясь. «Скорая»
подъехала к парню.
А мы погнали в противоположную сторону, по дороге на
аэродром, потом по проселочной дороге к садам и через двадцать минут въезжали в
город с другой стороны. Возле остановки троллейбуса Равиль затормозил рядом с
синей «девяткой», бросил отрывисто:
— Пошли.
Шофер «девятки» вышел нам навстречу, мы пересели в его
машину, а он в нашу, все это молча, с легким кивком. Еще через десять минут мы
тормозили рядом с домом, где жил Толик.
Люська выглянула из кухни, увидев меня, присвистнула:
— Никак кого-то зарезала? А с лицом чего?
— Не повезло, — ответила я и пошла в ванную. Кровь
запеклась на руках и отмывалась плохо, я терла их щеткой и прикидывала, сколько
потребуется времени. На кухне собрались все, за исключением Толика, тот, как
выяснилось, отбыл следом за нами по важному делу, Люська и Серега о случившемся
уже знали.
— Что там у него? — хмуро спросила Люська. Я
ответила.
— Как думаешь?
— Никак, — огрызнулась я, на Люську я злилась зря.
Мы замолчали.
Денис не смотрел на меня, хмурился, возле рта залегли
упрямые складки. Я выждала время и сказала Люське:
— Позвони. Меня узнают.
Она вышла в прихожую, я слушала, как она говорит, и считала
до тысячи, стараясь не сбиться. Она вернулась, и я спросила:
— Ну?
— Плохо.
— Умер?
— Умер. — Она провела рукой по волосам и
заговорила торопливо:
— Слушай, ты не виновата. Ты же знаешь, там хорошие
ребята, они все, что могли, сделали.
— Точно. Никто не виноват, — сказал я. —
Кажется, никого не волнует, что мы только что убили человека.
— Слушай…
— Все, больше не говорим об этом.
День прошел в молчании, вернулся Толик, но оживления не
внес, его в происшедшее посвящать не стали. Спать разошлись рано. Денис сел на
край постели и, стараясь быть спокойным, сказал:
— Твое желание выглядеть благородной могло стоить нам
очень дорого.
