Серега, закатив глаза, скрипел зубами, а я скомандовала:
— Снимай штаны,
— Чего? — перепугался он.
— Штаны снимай. Ожог — вещь серьезная.
Через несколько минут успокоенный Серега сидел, прикрывшись
моим халатом, нога в аэрозольной пене покоилась на табурете, мы ели пирожные,
наш телохранитель бессовестно на них налегал, а я тоскливо думала, что хлопот
теперь прибавится.
На следующий день Люська вновь появилась у меня, разумеется,
с телохранителем и с порога заявила, что берет месячный отпуск.
— А тебя отпустят? — спросила я.
— А и не отпустят, с моими-то деньжатами я пять таких
ларьков куплю.
В Люськиных словах была своя логика, и мне пришлось
согласиться. Поскучав минут пять, Люська предложила прокатиться по магазинам,
идея мне понравилась, и мы отправились на моих «Жигулях», я была за рулем, а
Люська с Серегой сели сзади. Купить мы успели только любимые пирожные, поход
был прерван кровавым происшествием. Повинны в этом были Серегина деликатность и
недостаток бдительности: он помогал Людмиле Сергеевне выходить из машины, по
всем правилам прикрывая ее своим телом, а та, изловчась, прихлопнула ему дверью
палец. Серега освободил его дрожащей рукой, глухо простонал и побледнел. Мы
поехали ко мне, где я обработала палец, наложила повязку, пообещав, что ногтя
он лишится. Серега держался мужественно, Люська извинялась и кормила его
пирожными. Если так пойдет дальше, парню желудок она испортит, ну и зубы, само
собой. Покончив с пирожными, мы продолжили поход по магазинам, но прошел он
как-то вяло: Людмила Сергеевна боялась хлопнуть дверью, а ее телохранитель
заметно прятал руки. Под вечер мы вновь оказались возле моего дома, Люська
решила ночевать у меня, я против обыкновения согласилась: ее лучше держать на
глазах, иначе вслед за Серегой мог появиться еще бог знает кто. Я отдала Сереге
ключи от гаража с просьбой поставить машину, и мы с Люськой зашагали к
подъезду, телохранитель остался ждать в машине, когда мы, оказавшись в
квартире, дважды посигналим светом, что все в порядке. Как только мы вошли в
подъезд, сердце мое стремительно дезертировало: возле почтовых ящиков стояли
два моих недавних визитера, я попятилась, а Люська, сверкнув улыбкой, пошла
прямо на них.
— А вот и наши милиционеры. Так что там с
удостоверениями?
— Прикрой рот, — спокойно сказал парень, — и
в квартиру топай. Поговорить надо.
— Говори здесь, — ответила Люська, а я вертелась у
двери, пытаясь решить: звать Серегу на помощь или не стоит?
— Вам, вообще, чего надо? — сурово спросила
Люська, а я, наконец решившись, толкнула дверь и заорала со всей возможной
громкостью. Кто-то схватил меня за шиворот и больно дернул, я закрыла лицо
руками и заверещала еще громче.
Тут хлопнула дверь, и меня отпустили: в подъезде появился
Серега. Он был великолепен. В три счета разделался с первым парнем, поразив
меня своими талантами. Это было даже лучше, чем в кино. Беда только в том, что
второй парень, вместо того чтобы спокойно дожидаться своей очереди, как
положено плохому персонажу в любом приличном фильме, сразу же ринулся помогать
дружку, и Сереге пришлось туго.
К счастью, на помощь ему подоспела Люська. Схватив парня за
волосы, она сначала задвинула ему коленом по лицу, а потом носком сапога ниже
пояса. Парень крикнул и заметно опечалился. Я, пользуясь тем, что на меня никто
не обращает внимания, влетела в квартиру и позвонила в милицию. Когда к
подъезду подкатила милицейская машина, связанных собственными ремнями парней
сдали с рук на руки. Молоденький старательный милиционер побеседовал с нами и
скоро отбыл. Оказавшись на родной кухне, мы возбужденно обсудили происшествие,
Люська расцеловала Серегу, присвоив ему звание героя, а я обработала ссадину на
его мужественном лице и наложила тугую повязку на локоть.
— Наверное, тебе сегодня лучше здесь ночевать, —
сказала Люська.
Серега кивнул. Внутренне я была против того, чтобы
превращать свой дом в ночлежку, но недавний визит вызвал в груди томление, и я
согласилась. Серега позвонил домой и остался. Его уложили в кухне на старом
надувном матрасе, который был ему явно маловат, а мы с Люськой устроились на
диване.
Ночью меня мучили кошмары, сквозь сон с кухни доносился
подозрительный шум, я сунула голову под подушку, как страус в песок, с
намерением ни в коем случае не просыпаться.
Утром, открыв глаза, я обнаружила, что Люськи рядом нет,
потянулась и пошлепала в туалет. Серега спал на полу, сбив простыни и подушку,
занимая большую часть моей кухни, спал, лежа на животе и сладко посапывая.
Люська плескалась в ванной, что-то напевая. Заварив себе кофе, я вернулась в
постель и через двадцать минут спала как убитая. Разбудил меня Люськин рык:
— Подъем, соня. Завтрак готов.
Я посетила ванную и в халате вышла к столу. Люська разливала
чай и светилась изнутри, как электрическая лампочка. Посмотрев на стол, я
сказала:
— Ты плохой стоматолог. Люська нахмурилась:
— Почему?
— Нельзя есть столько сладкого. Зубы испортишь.
— Ешь, что дают, и молчи.
Серега выглядел счастливым навобрачным. По тому, как он
называл Люську «Люда» и со значением смотрел на нее, стало ясно: ночь была
бурной и навеки оставила след в его душе.
— Вас можно поздравить? — поинтересовалась я.
Серега заерзал, а Люська хмыкнула.
— Чем собираешься заняться? — спросила она.
— Ничем, — ответила я. — На диване лежать.
— Значит, с нами не поедешь?
— Не поеду.
— А чего не спрашиваешь, куда?
— Зачем, все равно ведь не еду. А куда вы?
— Так, дела кое-какие. Машину даешь?
— Бери.
В понедельник мы встретились после обеда, лица обоих
излучали счастье, кто кого охраняет, понять было затруднительно, да я и не
пыталась, потому что с этого дня события стали развиваться стремительно и
совершенно в другом от желаемого направлении, что дало мне возможность сотню
раз пожалеть о заимствованных из машины деньгах.
Началось с того, что какой-то псих загнал меня в кювет.
Загнал, притормозил, помахал рукой и отбыл. Чертыхаясь, я сменила направление,
как только смогла унять дрожь в руках, и поехала к Люське. Серега, естественно,
был там. Я поведала о происшествии.
— Может, это случайность? — спросил Серега.
— Еще чего, — обиделась я. — Он сделал это
нарочно да еще рукой помахал.
