— Может, шпана какая? — с умным видом заметила
Люська. — Мало ли придурков на дороге?
— Не заговаривай мне зубы, — злилась я. Тут не к
месту встрял Серега:
— От тебя-то им чего надо? Я считал, что угрожают только
Людмиле.
Мы с Люськой переглянулись, хмыкнули и замолчали. На мой
взгляд, оба легкомысленно отнеслись к моему приключению. В любом случае к
вечеру их мнение изменилось. Мы ехали ко мне, когда сзади пристроилась
«девятка», не просто пристроилась, а висела у меня на хвосте, едва ли не
подталкивая бампером.
— Он что, чокнутый? — удивилась Люська.
— Притормози, — сурово сказал Серега. — Я с
ним разберусь.
Однако я сочла за лучшее не останавливаться. Неожиданно
впереди возникла еще одна машина, на этот раз «восьмерка», я отчаянно
сигналила, но эффекта это не произвело. Зажатые с двух сторон, мы двигались
некоторое время, не скажу, чтобы очень быстро. На светофоре мне удалось
оторваться от этих психов, и, развивая возможную скорость, я бросилась к дому.
Мне везло, а им нет. В результате я въехала во двор на полторы минуты раньше,
потому, когда преследователи появились, мы уже были в квартире и
баррикадировали дверь. Серега остался ночевать: ожидалось нападение.
— Машину надо в гараж отогнать, — мрачно сказал
телохранитель.
— Да черт с ней, — дружно запротестовали мы.
Выходить во двор желания не было, так же, как оставаться в
квартире без Сереги. Мудро рассудив, что машина — всего лишь груда железа, мы
поужинали и сели в комнате, не включая света и держа телефон под рукой. Часы
шли, а ничего не происходило.
— Под утро придут, — сказала Люська. — Когда
бдительность потеряем.
Мы ввели дежурства и решили соснуть. Моя очередь дежурить
так и не наступила: когда я открыла глаза, сияло яркое апрельское солнышко,
Люська спала, прижавшись ко мне, спал и ее телохранитель, недавно произведенный
в герои, правда, он спал в кресле, вытянув длинные ноги и открыв рот.
Порадовавшись, что ночь прошла без происшествий, мы
позавтракали, и Люська засобиралась домой. Зачем с ними потащилась я, понять
трудно, скорее просто для того, чтобы не быть одной. Мы вышли из подъезда и с
удивлением обнаружили мою машину в целости и сохранности стоящей там, где мы ее
вчера бросили. Я считала, что в лучшем случае увижу груду железа, но «копейка»
моя сверкала ровной поверхностью без единой вмятины, блестела целыми стеклами
и, на мой взгляд, за ночь как-то похорошела.
Вместо того чтобы обрадоваться, я вдруг запаниковала. И
тогда Серега радостно хохотнул:
— Ура! Средств передвижения они нас не лишили!
— Подожди, — торопливо сказала я.
— Чего? — удивился он.
— Не знаю, — ответила я, точно зная, что никакие
силы небесные не заставят меня сесть в машину. Так уже было однажды: я училась
в институте в другом городе, на выходные ездила домой, на третьем курсе, как-то
в субботу, выстояв дикую очередь и услышав по динамику, что на такой-то рейс
билетов нет, я уныло побрела к выходу, и тут добрый дядька предложил мне билет.
Счастливая, я купила мороженое и, радуясь жизни, пялилась в окно. Вот тут-то на
меня и накатило: я вдруг поняла, что ни за что на свете не сяду в автобус.
Кончилось тем, что, продав свой билет, я поплелась на объездную, в надежде на
попутку, где и была подобрана часа через три в почти обмороженном состоянии
сердобольными перегонщиками. Я нисколько не удивилась, узнав через два дня, что
автобус столкнулся с «КамАЗом», четыре пассажира погибли, те, что занимали
первые места. Мое было первым.
Эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове, пока я стояла и
пялилась на свою машину.
— Ну ее к черту, — наконец сказала я. —
Поедем на такси.
— Что за ерунда? — удивился Серега.
— К черту, — твердо ответила я, испытывая все
большее желание держаться от машины подальше. Видя мою непреклонностъ, Серега
предложил:
— Давай я ее хотя бы в гараж отгоню. Пока я
прислушивалась к своему внутреннему голосу, Серега пошел к машине, и тут
Люська, до этого без особого интереса разглядывавшая мою физиономию, заорала:
— Сережа!
Он испуганно обернулся и успел сделать пару шагов в сторону
Люськи, в этот момент раздался странный звук, огненный столб устремился к
небесам, опалив нас жаром, и осел на землю остатками того, что несколько секунд
назад было моей машиной.
Кусок металла ударил Серегу, проявившего естественное
любопытство, в лицо, распоров ему щеку и оставшись торчать в ней. Рана хоть и
неопасная, но кровопролитная и устрашающая. Мы покинули круг любопытных
граждан, который с каждой минутой разрастался, и вернулись в мою квартиру.
Люська звонила в милицию, а я занималась Серегиной щекой. Кусок железа удалила
быстро, играть в Рэмбо Серега желания не испытывал, потому, прежде чем начать
штопать, я накачала его изрядной дозой обезболивающего, что не помешало ему
взирать на меня с ужасом.
— Ну и работа у тебя, — сказал он по окончании
процедуры.
— Это что, — влезла Люська. — Ей однажды
мужика привезли, кишки за ним по полу волочились. И что ты думаешь? Она их
назад затолкала, зашила, и будь здоров. Правда, заталкивать пришлось коленом. Я
ж говорю — золотые руки.
Серега побледнел еще больше и сказал, что ему в туалет
нужно. Покончив с кровавыми ранами, мы занялись подоспевшей милицией, точнее,
это она нами занялась. Больше всего граждан милиционеров волновал вопрос: кто и
почему, а главное, за что желает мне вреда? То меня в подъезде встречают, то
машину взрывают, с чего бы это? Разозлившись, я ответила, что в известность
меня почему-то не поставили. Потратив массу времени впустую, милиционеры отбыли
восвояси.
Сереге было предложено отдохнуть на диване, а мы с Люськой в
кухне проводили военный совет, истребляя сигареты и кофе.
— Они ведут себя как идиоты, — ворчала
Люська. — К примеру, зачем взорвали машину? Нас хотели убить? И что им это
дает?
— Если б хотели, то убили бы, — мрачно заметила я,
почему-то в этом сомнений у меня не было.
— Тогда вообще ничего не понимаю.
— У меня есть только один вариант: они нас пугают.
Нагоняют страха, надеясь, что мы запаникуем и себя выдадим.
— Голова болит, ей-богу. С моими-то нервами видеть, как
машины взрываются. И если только пугали, откуда знать могли, что в машину не
сядем?
— Может, они следили, дождались, когда выйдем, и
рванули для пущего эффекта. В любом случае что-то они имели в виду.
