– Она утверждала, что я слишком живой, чтобы подниматься по этим ступеням.
– Слишком живой? – поморщился Сева.
– Ты ничего не слышал? Она… повторяла и повторяла одно и то же. Не знаю, что именно это было… Заклинание? Предупреждение?
– Нет, я ничего не слышал! Только видел, как ты бледнеешь!
– Постой, сейчас… – Митя осекся, пытаясь вспомнить, что говорила Манур. Но оказалось, что прикладывать усилия для этого вовсе не нужно! Шепот птицы до сих пор еле различимо звучал в ушах, а слова будто застыли светящимися шрамами где-то внутри. – Камень – тело. Воздух – дух. Вода, как кровь, откроет круг. Но словно чувства без огня, дух – только ветер без тебя. Из камня плоть не оживить. Ты – тайна тайн. Ты – жизни нить.
– Это еще что значит? – Сева взглянул на Муромца, но взгляд Мити был блуждающим и рассеянным. Это напомнило о чем-то. Внезапно в Севиных воспоминаниях всплыло лицо Анисьи. Это случилось сразу после того, как девчонки в первый раз пробрались к Ярилиной рукописи и Анисья утверждала, что ничего не увидела в книге, хотя Сева без труда выхватил обрывки бессвязных фраз, занимавших ее мысли. И взгляд ее был точно таким же, как сейчас у ее брата. – Но даже если Манур решила, что ты – жизни нить, то яснее ничего не становится. Кто же здесь обычно ходит, раз нормальный человек ей кажется слишком живым? – спросил Сева.
– Возможно, раньше этим путем шли хоронить, и достаточно было показать птице мертвеца? И теперь ей тоже понадобился мертвец.
Они поднялись наверх, осторожно ступая по плитам и мысленно извиняясь перед теми, кто лежал под ними. Солнечный свет вовсе сюда не проникал, но чем выше колдуны поднимались, тем светлее становилось. Наконец над головами появилась широкая щель, сквозь которую просачивались лучи. Митя уперся руками в каменную плиту и приподнял ее.
Снаружи ударило влажным весенним ветром. Снег здесь растаял, крошечный пятачок земли, на котором они оказались, был обнесен высоким каменным забором и упирался в двери старинной усыпальницы. Другого выхода отсюда не было.
– Ну и дела. Кажется, наши приключения с мертвецами еще не закончились.
– Идем. Ты знаешь, чей это склеп?
– Семейная усыпальница рода, что владеет кладбищем, – ответил Митя, прислушиваясь.
– Значит, тут родня Вещего Олега? – отозвался Сева. – Интересно, почему подземный ход выводит на само кладбище, а не в дом?
– Наверное, потому, что божественный дар хранится именно здесь… – Митя навалился плечом на дверь усыпальницы, она поддалась, но, когда оба мага очутились внутри, ноги Муромца подкосились. Он часто заморгал, пытаясь понять, что происходит со зрением: все вокруг плыло, голова трещала еще сильнее, чем во время видений Ильи Пророка. Митя шатался из стороны в сторону, пока наконец не врезался в каменное надгробие и не осел рядом с ним. «Где Заиграй-Овражкин? Почему он не помогает?» – пронеслось в его голове.
Сева застыл, почти не замечая того, что творится с Муромцем.
В центре усыпальницы сидел человек, глаза его закатились, белки зловеще светились в полумраке. На плечи был накинут изъеденный временем старомодный плащ, в руках, словно темная вода, поблескивал нож. Человек медленно покачивался, растягивая низкий монотонный звук, и когда приподнял голову, Сева с нарастающим ужасом узнал в нем наставника по Легендологии. Муромец, тяжело дыша и постанывая, подползал к двери. Едва он очутился снаружи, его вывернуло.
«Некромантия», – подумал Сева, боясь двинуться с места. Но Митя так шумел, что шансов уйти незамеченными у них почти не оставалось.
То, что здесь происходит нечто страшное, запрещенное и явно не узаконенное в обществе Светлых магов, Сева понял с первой секунды. Муромец, кажется, и впрямь оказался «слишком живым» для этой магии. Она шла в разлад с его собственными силами, по крайней мере, первые признаки указывали именно на это.
Сева чувствовал присутствие кого-то еще. Он видел низших духов смерти, кишащих вокруг колдуна и, словно ненасытные черви, пожирающих его защитную оболочку, но понимал, что все это устраивалось не ради них. Вещий Олег вызвал на разговор чью-то душу, о чем свидетельствовали сдвинутая плита одного из надгробий, поношенный плащ, по всей видимости принадлежавший давно умершему родственнику, да могильная земля, которой было измазано лицо колдующего…
Черные свечи, знаки на полу, раскрытая книга, от которой так и веяло смертью. Ничего себе! Заглянули в гости, называется!
Вдруг дверь с грохотом захлопнулась. Сева вздрогнул и понял, что глаза Вещего Олега смотрят прямо на него. Он обернулся: Муромец медленно поднимался с колен. Он толкнул дверь, сбившую его с ног, но теперь все было бесполезно.
– Так-так, – протянул Олег своим привычным голосом, оборвав монотонное мычание и перестав раскачиваться. Взгляд его намертво приковался к незваным гостям, не сумевшим скрыть ужаса на лицах. – Как интересно… Муромец и Заиграй-Овражкин. В нашем семейном склепе. Любопытно, что вы здесь забыли?
Сева почувствовал предательскую слабость в коленях. Он же предупреждал, что заявляться на территорию других влиятельных семей небезопасно. Надо было продумать план!
Он еще раз огляделся, стараясь сделать это как можно быстрее, чтобы Вещий Олег не успел заметить, на каких предметах задерживается его взгляд. Он ожидал найти здесь что угодно, встретиться с кем угодно, но никак не мог представить, что натолкнется на наставника, да еще и занимающегося подобным! Приоткрытый саркофаг и странная книга, залитая черным воском, были главными доказательствами начатого запрещенного ритуала, и Сева изо всех сил постарался запомнить подробности: выбитые символы на надгробном камне, примерное очертание рунограммы на раскрытой странице книги.
– Овражкин, – прошептал Митя. И хоть голос его был тих, Воздушный колдун уже ощущал силу, готовую вырваться наружу. Муромец понимал, что они оказались в самой настоящей западне. – Скажи, это то, о чем я думаю?
– Да, – ответил Сева нарочито громко. Вот что-что, а голос он умел отлично контролировать. Сейчас нужно мастерски перевернуть все с ног на голову, выставить ситуацию так, будто это Вещий Олег совершил страшную ошибку, а вовсе не они. – Наш Зареченский наставник, оказывается, заправский некромант. Не уверен, что сегодня ритуал прошел успешно, но, полагаю, это станет интересной новостью для других семейств.
Как сказал бы Илья Пророк, лучшая защита – это нападение.
– Щенки, – прошипел Вещий Олег. Он вскочил на ноги, стряхивая с себя лохмотья и стирая с лица остатки земли тыльной стороной ладони. Черные свечи, плачущие восковыми слезами над книгой, погасли. В усыпальнице стало темно. Фигуры колдунов подсвечивались лишь тусклыми кристаллами-световиками, кое-где выступавшими из стен. – Вы ничего не знаете!
– Узнаем, когда ты все объяснишь, – резко сказал Митя.
– Объясню? А ты сначала выберись отсюда, Муромец, – язвительно произнес Олег, приближаясь к Земляному магу. Было ясно, что он точно не сдаст позиции. Митя нащупал за спиной дверь и снова безуспешно толкнул ее. – Заперто? Какая жалость, правда? Вот если бы именно тебе передался Каменный дар, а не твоей сестрице…
