– Друзьями? Ты хочешь, чтобы мы были друзьями? – Рыжеволосый Огненный колдун Слава резко встал из-за стола, с грохотом отодвинув тяжелую деревянную скамью. – Нет, ты явно смеешься надо мной, Марго! Дружи лучше с Фадеем, который постоянно увивается за тобой! Или с Заиграй-Овражкиным и Муромцем. Ты же везде постоянно с ними – куда более приятная компания, чем какой-то там Слава.
Маргарита удивленными глазами смотрела на парня и не могла произнести ни слова в ответ. Когда Слава наконец закончил гневную тираду и стремительно покинул столовую, она лишь обессиленно опустила голову себе на руки, так что длинные черные волосы полностью закрыли ее лицо.
Сева думал было подойти к ней, но решил, что, наверное, он не лучший кандидат на роль утешителя в сердечных делах; другое дело, если бы тут был Муромец – он точно смог бы разрядить обстановку и заставить Маргариту смеяться. Остальные обедающие, если и бросали любопытные взгляды на Огненных, быстро потеряли интерес к произошедшему, и лишь за столом наставников кое-кто не сводил озабоченного взгляда со своей подопечной. Севе не нужно было читать мысли Македонова, чтобы понять, что внутри него тоже происходит борьба между желанием хоть как-то утешить Маргариту и нерешительностью. Кажется, в конечном счете, первое победило. Сева еще раз взглянул на свечку и улыбнулся своей догадке.
Он так и остался стоять истуканом перед крыльцом избушки номер девятнадцать, не смея пошевелиться. Будут разрушаться и вырастать города, исчезать с лица земли целые страны, поселения будут возникать в самых неожиданных местах, будут меняться культура и магия. И, наверное, только одно таинственное чувство останется неизменным и необъяснимым.
Севу вдруг словно кольнуло чем-то холодным, и пальцы рук нервно вздрогнули. Он был тут совершенно один. Никто не знал, что он пришел сюда, никто его не видел. Он мог смириться со своим внезапным желанием.
Он протянул свечку к замерзшим ступенькам, но тут же отдернул руку, так и не поставив заветный подарок.
Наверное, со стороны это выглядело нелепо. Но ведь исчезнувшая соседка Маргариты никогда не узнает, что на этот раз опять получила подарок на праздник Покрова. Никогда не узнает она и о том, кто оставил ей свечку. Заледенелые пальцы опустили злополучную свечу на косое крыльцо и вывели на листке бумаги неровные буквы ее имени «Pauline» – так она подписывалась в письмах своему брату Микоэлю Феншо.
* * *
Маргарита подняла голову и поглядела на черное ночное небо. Снег падал частый и колкий, снежинки возникали в воздухе неожиданно, взгляд фокусировался на них, только когда они приближались к лицу, – а до этой черты все превращалось в мутную тьму.
Вчерашний праздник Покрова прошел донельзя странно. И хотя в большой комнате было натоплено и прибрано, на столе громоздились угощения, а горячий сбитень был особенно прян, сам праздник вовсе не походил на праздник. Гости разговаривали намного тише обычного, почти не танцевали, сидели тесными группками по углам и зорко, как-то особенно ревностно следили за теми, кто набирался смелости подарить свечку понравившимся девушке или парню. Торжественность, с которой Митя вручил свечу Марьяне, а та в ответ ему, окончательно все испортила. Под счастливые аплодисменты Марьяниных подруг и ребят из старинных семей Маргарита покинула избушку Нестора Ивановича и пошла домой. На крылечке ее ждала приятно мерцавшая свечка для нее самой и еще одна для Полины, почему-то подписанная латинскими буквами.
Резко подул ветер, и Маргарита, отвлекшись от воспоминаний, повернулась к Василисе, которая поплотнее затянула шарф и спрятала в него подбородок. На Кудыкиной горе было не так уж много народу для такого важного обряда, как Опахивание. Однако холод и метель не способствовали рвению магов покинуть свои избушки. Так что пришли лишь самые любопытные.
На небольшой вытоптанной полянке возле покосившегося дома рваным кольцом выстроились колдуньи разных возрастов. Все они смотрели в центр круга, ожидая чьего-то появления.
– Почему здесь только девочки? – спросила Маргарита, придвинувшись ближе к подруге.
– Ни один мужчина не должен видеть обряд Опахивания. Все колдуны заперты в избушках. Они не могут выйти.
– Почему?
– Это женское колдовство, – пожала плечами Василиса.
– Но ты же говорила, что музыканты – мужчины!
В эту секунду колдуньи с противоположного края расступились, мимо них прошла Лиса, ведя за собой восьмерых магов в куколях. Фигуры в длинных плащах двигались немного неловко, словно что-то мешало им идти, шаги их были осторожными, неуверенными. Дойдя до центра, они остановились, застыв в таких же неуверенных позах. Дарья Сергеевна, чьи белые волосы сверкали во мраке словно наэлектризованные, подошла к каждому из них и подвела их туда, где они должны были стоять: теперь все они были повернуты спинами в центр и лицами к окружившим их колдуньям. Из-под куколей не было видно их лиц, но Маргарите казалось, что фигура в плаще, стоящая прямо напротив, не отрывает от нее взгляда. Через пару мгновений она поняла, как ошиблась. Лиса обошла получившийся небольшой круг, коснувшись каждого из колдунов рукой, и те тут же сбросили куколи и отдали ей. Глаза их были завязаны черными повязками. На всех были надеты длинные рубахи из грубых нитей и больше ничего – не было даже обуви, все они стояли на снегу босиком. Каждый держал в руке либо свирель, либо флейту Пана, либо кугиклы. И, несмотря на бесформенную одежду и завязанные глаза, их легко было узнать. Боком к Маргарите стоял Дима Велес, чуть дальше – Сева. Раньше он был стройным, широкоплечим, таким красивым, подумала Маргарита, а теперь от него остался один скелет. Превращения в птицу и долгое пребывание не в своем теле явно действовали плохо. Его собственное тело словно бы истончалось, потихоньку исчезало. Длинные растрепанные волосы и нелепая рубаха делали его похожим на голодного бродягу. Только выражение лица осталось прежним. Судя по нему, нельзя было поверить в то, что воздух сейчас одновременно и влажный, и мерзлый, что ледяной ветер завывает, как волк, что несколько слоев теплой одежды не спасают от непогоды даже Огненных.
Напротив же Маргариты, вперив в нее невидимый взор, стоял рыжий Слава. Он нервно прокручивал в руке дудочку и иногда поворачивал голову вслед проходившей мимо Лисе.
Дарья Сергеевна обошла круг и в полной тишине достала из висевшей на поясе сумки небольшую склянку. Несколько девушек, окруживших поляну, в том числе и Василиса, подняли вверх обе руки.
– Что это значит? – прошептала удивленная Маргарита.
– Защита для этих ребят. Я хочу отдать им часть своей силы. Во время этого обряда им придется очень тяжело, им будет холодно, страшно, больно. Но они должны продержаться до конца. Их роль сейчас не менее важна, чем роль колдуний, которые проводят обряд.
– Что она дает им? – спросила Маргарита, имея в виду Лису, которая подходила к каждому колдуну и подносила к его губам небольшую склянку.
– Какой-то дурман. Понимаешь, их сознание должно перейти в другое состояние. Но это не так просто сделать при таких погодных условиях, они могут начать отвлекаться на свое замерзающее тело.
