Она сделала несколько шагов и приблизилась к зеркалу. Несмотря на темноту, свое лицо в отражении она видела достаточно ясно. Длинные волосы, бледные впалые щеки, печальные глаза. Неужели она до сих пор так плохо выглядит после Лисьей хвори? Девушка в зеркале провела рукой по волосам, и Маргарита сделала то же самое с задержкой в мгновение. Она вступила в игру, правила которой до конца не поняла. Ладонь медленно скользила по черной глади волос. Наклон головы вбок – теперь ни она, ни отражение не отставали ни на долю секунды. Следующий ход – прикосновение. Маргарита протянула руку к своему лицу в зеркале. Отражение с точностью повторило и это. Вот только глаза… Что-то в них изменилось. Искра, едва заметный огонек зажегся где-то в глубине взгляда. Словно теперь на Маргариту смотрел кто-то другой. Руки постепенно сближались. Вот уже всего пара сантиметров отделяла ладонь Огненной колдуньи от бледных пальцев ее отражения. Маргарита попыталась отдернуть руку, но ничего не произошло, тело не послушалось. Отражение улыбнулось, и Маргарита почувствовала, как ее губы тоже растягиваются. Все оборвалось очень резко, комната начала трястись и ходить ходуном. Стены были готовы обрушиться, в ушах нарастал гул и резкий стук. Хотелось кричать, но отражение продолжало спокойно улыбаться, заставляя молчать и ее. Еще секунда – и их руки соприкоснулись.
Маргариту отбросило назад. Она резко села на кровати и открыла глаза. Раздавался настойчивый стук в дверь. «Слава богам, это был сон!».
Он спустила ноги на холодный пол и, стараясь не врезаться в стул или еще что-нибудь, на ощупь прокралась к двери.
– Кто там? – спросила она, с опаской поглядывая в угол за крючками и наброшенными на них плащами и куртками: именно там в ее сне висело зеркало.
– Простите, что разбудил, – раздался снаружи приглушенный голос Странника. – Но я решил, что вы захотите это знать. Вашу подругу, Водяную колдунью, вернули. Она уже в Заречье. Спокойной ночи.
Когда изумленная Маргарита справилась в темноте с замком и выглянула наружу, за дверью уже никого не было.
Лишь на следующее утро – волшебное, чудесное утро, когда солнце, превратившись в младенца Коляду, наконец-то озарило светом Росеник, – весть о возвращении Водяной колдуньи разнеслась по Тридевятому государству. Признаться честно, не все сразу поверили в ее правдивость. Те, кто узнал о спасении Полины Феншо не из первых уст, сомневались и перепроверяли слухи: они раскладывали карты в сложном узоре, заглядывали в хрустальные шары, расспрашивали соседей, а некоторые даже требовали, чтобы их пустили в Заречье посмотреть на Водяную собственными глазами. Остальные же маги облегченно вздыхали, обнимали родню, устраивали праздничные обеды, приглашали гостей. Но через пару счастливых дней новые слухи поползли по улочкам, тихим шепотом проникая в дома магов, превращая улыбки в тревожные подергивания уголков губ. Говорили, что до сих пор почти никто из наставников Заречья не видел девушку. Что ее закрыли ото всех в лазарете и никого не пускают к ней. И что, может, это вовсе и не Водяная колдунья…
Глава десятая
Возвращение
Дима ходил вдоль невысоких, по пояс, стеклянных ящиков на бронзовых витых ножках, расположенных углом возле стен. Рассматривая камни, он ненадолго замирал и наклонялся над прозрачной крышкой, отражавшей и искажавшей его лицо, да и всю перспективу комнаты от пола до потолка. Выставленная напоказ гордость и сила семьи Муромцев просто по определению должна была привлекать внимание гостей, внушать трепет, уважение и немного страх. Дескать, если мы, наследники древней фамилии, можем извлекать силу и магию из этих безжизненных камней, так представьте, что же мы можем сделать тогда с вами, с живыми?
Сначала Диму заинтересовал зеленый хромин, способный рассыпаться в пыль от одного прикосновения, затем аспилат. Следом его внимание привлек заточенный в латунный ободок энерговик – он наэлектризованно сверкал в полумраке; за ним в двойном хрустальном склепе покоился достаточно большой алатырь. Митя вспомнил, как они с внуком Велес еще детьми вскрыли и стеклянную витрину, и зачарованный ларчик, не до конца веря в то, что алатырь способен приносить разрушения. И невидимые потоки носились по комнате, разбивая вазы, срывая со стен картины, круша мебель и ломая карнизы с тяжелыми портьерами. Странно, что такое хулиганство связывало Митю именно с молчаливым и угрюмым Димой. Иногда то, что объединяет и роднит двух совершенно непохожих людей, кроется в детстве. И из-за этого появляется надежда на какое-то особое взаимопонимание. Вот и сейчас Муромцу показалось, что именно Дима Велес чувствует его уныние. Хотя, возможно, он просто привык, что рядом всегда был Заиграй-Овражкин, тонко ощущавший – хоть и не подававший виду – настроение друга, и поэтому сейчас бессознательно искал кого-то похожего. Правда, Митя не планировал демонстрировать свое плохое настроение, оттого продолжал широко улыбаться остальным гостям. В малой гостиной осталось только молодое поколение местного общества: Муромцы, чета Рублевых, Дима и Саша Велес, хорошенькая вдова Рубцова, Иван Волков, да еще время от времени заглядывал Вещий Олег – то ли желая быть причисленным к молодежи, то ли, наоборот, проявляя свои наставнические обязанности и приглядывая за воспитанниками Заречья.
Взгляд Мити то и дело возвращался к Жене Рублевой и украдкой выхватывал какую-нибудь ее черту. Две бронзовые, с рыжим отливом, косы. Красивая полнота и притом тонкокостность: узкие изящные запястья, хрупкие щиколотки, видневшиеся из-под подола платья. Все это навязчиво кое-кого напоминало. Хотя поставь их рядом – Женю и ту, о ком он думал, – ничего похожего не найдешь. Но теперь в каждой колдунье ему виделись ее черты – это превратилось в настоящее наваждение.
– Митя, все в порядке? – Девушка неожиданно заметила его взгляд, задержавшийся на ней дольше, чем позволяли приличия.
– Да! – спохватился Митя и рассмеялся. – Мне просто показалось, что цветы на твоем платье двигаются. Я схожу с ума, или это так и есть?
– Нет, они не двигались. Это обычная ткань, никакой магии.
– Значит, ты сходишь с ума, дорогой мой братец, – тут же сказала Анисья.
– Еще б тут не сойти с ума, – многозначительно проговорила Рубцова: она всегда так разговаривала, будто шептала вполголоса на ухо томно и доверительно. Митя подумал, что сейчас в который раз начнется разговор о возвращении Водяной колдуньи, но Рубцова внезапно сменила тему: – Ведь у тебя уже была официальная помолвка. Еще ни разу не видела, чтобы кто-то от этого был в восторге.
– И почему это? – удивилась Анисья, а Дима Велес даже отвлекся от изучения камней.
– Анисья, не делай вид, что ничего не понимаешь, – снисходительно усмехнулась молодая вдова и обратилась к Мите: – Ну давай же, признайся, что тебя это очень печалит.
Как и стоило ожидать, все уставились на него. Леша Рублев скользнул тревожным взглядом по Анисье и нежно взял за руку свою жену.
– Ну… – растерянно протянул Митя, явно пойманный врасплох таким прямым вопросом, противоречащим всем правилам приличия и дипломатии высшего света.
