Особую роль в системе гаданий и верований занимали птицы. Традиция предсказания судьбы по полету птиц существовала еще в древних Греции и Риме, где верили, что птицы, летая в небе, ведают волю богов и могут сообщить ее человеку. Кроме того, гадание по птицам практиковалось у друидов. Вполне возможно, что дошедшие до нас суеверия на эту тему являются отголосками древних обрядов, совершавшихся на Британских островах в дохристианские времена, но видоизменившихся после принятия новой религии. В ведении птиц находились вопросы человеческой жизни и смерти. Птица, усевшаяся на ветке перед окном и затянувшая песню, считалась предвестницей гибели кого-то из членов семьи. Того же ожидали, если птица внезапно залетала в окно.
Детям запрещали разорять птичьи гнезда и приносить в дом птичьи яйца.
В Девоншире в ходу была следующая песенка:
Лишить крапивника гнезда —
Больным остаться навсегда,
Разоришь ласточку беспечно —
Томиться, чахнуть будешь вечно.
А кто безжалостной рукой
Сотрет малиновки покой,
То гроб его на этом свете
Пятно кровавое отметит.
Малиновка
Самой популярной в народе птицей была малиновка – Робин. О ней ходило множество благочестивых историй. Согласно одной из них, красная грудка у птицы появилась после того, как она принесла в клюве воды для распятого Христа. Птичка так старалась, что задела его рану и испачкалась кровью. В Корнуолле утверждали, что малиновка прилетела, чтобы вытащить шипы, впившиеся в лоб Христа. В детстве Иисус подкармливал ее крошками хлеба, и благодарная птичка поспешила на помощь своему другу. Уже потом вместе с ангельскими хорами она пела песню в честь его Воскресения. Неудивительно, что в Корнуолле ее величали «святой». Считалось, что даже кошки не убивают малиновок и ласточек.
Согласно другим поверьям, святости малиновки все-таки недоставало. Ее главным грехом было чревоугодие: в течение дня эта обжора якобы съедает в два раза больше собственного веса. Отсюда и пошло шуточное стихотворение о Робине Бобине, которое мы знаем с детства благодаря переводу Корнея Чуковского. За малиновкой также закрепилась репутация могильщика. Обнаружив умершего, милосердная птица укрывает его листьями и мхом. Это поверье отображено в сказке о двух сиротках, оставленных в лесу по приказу жестокого родственника. В отличие от других сказок с подобным сюжетом: например, о Белоснежке и семи гномах – никто не пришел детям на помощь. А после их смерти прилетела малиновка и укрыла листьями маленькие окоченевшие тела.
Наиболее зловещей лесной птицей прослыла сорока. Повстречаться с ней было не более приятно, чем с зайцем. Повсеместно сороку называли «птицей дьявола», которая может обрести дар речи, если окунет свой язык в кровь из языка человеческого. Черно-белую окраску сорок объясняли тем, что эта птица появилась в результате брачного союза ворона и голубя – первых птиц, которых Ной выпустил из ковчега на поиски суши. Вместе с тем убийство сороки подпадало под запрет. В противном случае ее сородичи заклюют всех кур живодера. При встрече с сорокой прибегали к различным уловкам. Отвести беду можно было, плюнув на землю, перекрестившись, вежливо поклонившись птице или, наоборот, обругав ее. Последний метод – удел храбрецов. Личности неконфликтные приподнимали шляпу и почтительно обращались к сороке: «Доброе утро, сэр!»
В Ноттингэмшире была записана сказка, в которой сорока пыталась спасти от смерти ребенка. Один джентльмен ехал верхом мимо коттеджа, где проживала мать с маленьким сыном. Заметив, что женщина топит печь, он заговорил с ее сынишкой. «Мама хочет меня изжарить», – сказал мальчик, но джентльмен решил, что ребенок шутит, и поехал прочь. Не успел он отъехать далеко, как перед его лошадью закружила сорока. Она металась так отчаянно, что испуганная лошадь не могла и шагу ступить. Всадник понял, что птица подает ему знак вернуться обратно. Он поскакал к коттеджу, но увы, слишком поздно! Женщины там уже не было, а ее сын жарился в печи.
Стрекотание сороки возле дома предсказывало скорую кончину одного из членов семьи. Впрочем, согласно другим поверьям, стрекот означал всего-навсего появление незнакомца или получение письма. Для более точного предсказания сорок рекомендовалось сосчитать. По всей Англии ходили рифмованные строки, в которых по-разному истолковывалось число увиденных сорок.
Одна – на гнев,
Две – на веселье,
Три – на свадьбу,
Четыре – к рождению,
Пять – на богатство,
Шесть – на нужду,
Семь – встретить ведьму себе на беду.
Другой вариант предлагал свои значения:
Сулит одна сорока горе.
А пара – радость будет вскоре.
Если три птицы – ждите девчонку,
Если четыре – ждите мальчонку.
Пять – серебро, невеликий доход.
Шесть – значит золото в руки придет.
Ну а семь птиц доведется коль встретить —
Я эту тайну оставлю в секрете.
В третьем варианте считалка сулила «везунчикам» свидание с самим князем тьмы.
Одна – на печаль,
Две – на веселье,
Три – на похороны,
Четыре – на рождение,
Пять – на небеса,
Шесть – в ад,
Семь – вам дьявол будет рад.
Сов и филинов в Англии тоже не любили, и поделом! Согласно средневековой легенде, как-то раз Иисус проходил мимо пекарни и попросил хлеба у булочницы.
Генри Мэтью Брок. Иллюстрация к балладе «Женщина из Эшерз-Уэлл»
Добрая женщина замесила хлеб, но в него вцепилась ее дочь. Девушка решила, что нечего переводить столько теста на какого-то попрошайку. В тот же миг тесто начало разбухать у нее в руках. «О-о-о!» – воскликнула она от удивления, и ее крик превратился в уханье, а сама она – в сову. Именно на эту легенду намекает шекспировская Офелия: «Говорят, сова была раньше дочкой пекаря» (пер. Б. Пастернака). У выражения «дочка пекаря» имелось еще одно значение, понятное современникам Шекспира. Родственницы булочников считались особами легкого поведения, фактически проститутками. Неудивительно, что вслед за этой ремаркой Офелия напевает песню о Дне святого Валентина и потере девственности. Казалось бы, при чем здесь сова? Но в Уэльсе уханье филина указывало на то, что вскоре одна из девиц в округе лишится девственности до свадьбы. Таким образом, упоминание совы тоже вызывает ассоциации с утратой невинности.
В Англии филин на крыше предвещал кончину одного из домочадцев. Услышав уханье, люди суеверные вздрагивали и задумывались о вечном. Более того, название сипухи обыкновенной (screech-owl) употреблялось в значении «предвестник несчастья». Упоминание о зловещей роли филина мы вновь находим у Шекспира:
