— А у нее есть парень? — деловито осведомился Вася, и Рома чуть не упал с кровати — ни разу за время их многолетней дружбы приятель не проявлял интереса к противоположному полу.
— Ты сам и спроси! — ухмыльнулся он.
Однако увидеть, как это произойдет, Роме не удалось — когда Эмма вернулась с банкой и поставила в воду букет, Вася замолчал. Он словно воды в рот набрал и за все время, что провел у друга, не произнес больше ни слова. Зато цвет его лица постоянно менялся — под взглядами, которые то и дело бросала на него Эмма, он то краснел, то бледнел, то вдруг на лбу выступали капли пота…
А потом вдруг, не говоря ни слова, Вася сорвался с места и выбежал из палаты.
— Эх, жаль мы не поспорили, как он попрощается… — начал было Рома, но Эмма вдруг тоже вскочила и выбежала из палаты следом за Васей.
— Да, дурное влияние заразительно… — задумчиво протянул Рома, потянувшись к оставленному на столе мобильнику. Ему не терпелось описать произошедшее Юле.
Вася поджидал Эмму у выхода.
— Я знал, что ты придешь, — сказал он.
— А я знала, что ты знаешь! — ответила Эмма и взяла Васю за руку.
— Наш человек, — расплылся в улыбке Вася. — Настоящая подруга математика!
23
Наверное, только такой человек, как Вася, и мог поразить воображение Эммы — он настолько отличался от всех ее прочих знакомых, что она под напором его чувств сначала оторопела, потом растерялась, а затем растаяла. Как известно, лучший способ завоевать девичье сердце — внушить понравившейся особе интерес к себе. Васе это удалось без особого труда, более того, он ничего специально не предпринимал, просто был самим собой.
Что до Васиных чувств по отношению к Эмме — он их никогда и не скрывал. Объяснение состоялось при первой же встрече. После чего боевая и энергичная Эмма взяла руль в свои руки. Их обычный разговор выглядел примерно так:
— Завтра встречаемся в девять, гуляем до одиннадцати, потом я — к Юльке, а ты — в Интернет, потом ты ко мне, вместе едем к Ромке, потом вместе — на пляж.
И хотя соня Эмма и любила поваляться в кровати до одиннадцати, теперь она вскакивала по будильнику в полвосьмого, чтобы успеть к назначенному ей же самой часу.
Теперь уже Юля начала завидовать подруге.
— Неужели вы уже объяснились? — выпытывала она. — В первый же день? Ну вы даете! А у нас пока до этого не дошло.
— Но ты же любишь его? — расспрашивала «многоопытная» Эмма. — Вот и скажи ему первая!
— Я не могу… Это он должен.
— Согласна. Вот у нас Вася первый признался! В первый же день, сразу же, как только мы остались одни, — Эмма сияла от самодовольства и счастья.
— А ты? Ты его любишь? — выпытывала Юля, чтобы потом сравнить, как это все «проходит» у нее самой.
— А как же! Неужели не видно? Васенька у меня один такой, уникум. Другого такого не найдешь! С виду тихоня, а на самом деле такой заводной! Просто чума. Вчера купался в фонтане. Прямо в одежде! А вечером в метро висел на поручне. Оказывается, целая тусня есть такая — нетопыри. Висят себе под потолком, как летучие мыши. У них даже соревнование такое — кто больше провисит. Представляешь? А еще он мне уже предложение сделал! — хвасталась Эмма, словно не замечая расстроенных глаз подруги. — Говорит, как только нам будет по восемнадцать, он: а) женится на мне б) получит Нобелевскую премию.
— А вы… вы уже целовались?
— А как же! Чем же мы, по-твоему, все время занимаемся?
Червь зависти все глубже заползал в Юлино сердце. И угораздило же ее оказаться в этой больнице! Будь она на воле, у них с Романом было бы не хуже.
— А вот я даже не знаю, как он ко мне относится, — вздыхала Юля, перебирая Ромины письма. — Он мне ни разу об этом еще не написал!
— Дурочка, я же тебе сто раз говорила — он влюблен по уши! Ты бы видела, как он набрасывается на твои послания. А однажды я опоздала, так он мне такой разгон устроил!
— А вот мне он о своих чувствах ничего не пишет…
Примерно в тех же словах Вася уговаривал Романа.
— Вам надо, в конце концов, определиться. Зачем так мучиться, не понимаю! Любите — значит, любите. Нет — так нет, и делу конец!
— Не так все просто, Вася. А вдруг она скажет «нет»? — Рома и представить себе не мог, что когда-нибудь будет советоваться по любовным вопросам с Васей!
— Да не скажет она «нет», я это точно знаю! Она скажет «да».
— Да? Ну ладно, я подумаю. Может быть, сегодня и решусь…
Однако влюбленным так и не удалось выразить свое отношение на расстоянии.
В тот день, когда они окончательно созрели для признаний, над ними разразилась гроза.
24
Мама Ромы обнаружила письма, когда сын был на перевязке.
Она захотела поправить подушку и выгребла из-под нее груду исписанных листочков.
Вначале она не поняла, что это. Она решила, что это какие-то записи Романа, хотя это и показалось ей странным — сын никогда не любил писать. А потом, случайно взяв один из листочков и прочитав первые строчки, она догадалась, что это письма, и поняла, от кого.
Мама Романа знала, что чужие письма читать нельзя. Она и сама учила этому сына.
Но одно дело — абстрактные моральные правила, и совсем другое — судьба собственного ребенка. Поэтому, почти не колеблясь, мама прочла все письма, до единого. Содержание поразило ее своей свободой и искренностью. Послания просто дышали большим, настоящим чувством! Но там, где другой человек порадовался бы за ребят, Ромкина мама вознегодовала. Она поняла, что дело зашло слишком далеко. С этим надо было кончать, и немедленно!
Ирина Степановна была уверена в своей правоте. Она не желала сыну зла, наоборот, волновалась из-за него, заботилась о будущем. Она всеми силами стремилась удержать его, оградить от того зла и опасностей, которые, как она считала, угрожают ему со стороны «этой девчонки» и ее семьи.
Мать решила действовать немедленно. Но не в лоб, а хитростью. Она не стала устраивать Роме скандала, а вернула письма на прежнее место, под подушку. Затем спустилась вниз, к охраннику, и очень убедительно попросила не пускать больше к ее сыну гостей.
— Посетители его так беспокоят! У него даже температура вчера поднялась. Доктор сказал, что визиты должны быть ограничены.
А потом Ирина Степановна спрятала Ромин новенький мобильник и целый вечер как ни в чем не бывало помогала безутешному сыну искать пропажу.
По злосчастной иронии судьбы Юлина тайна была раскрыта в тот же самый день. Ее письма, неосторожно оставленные в открытой косметичке, тоже привлекли внимание мамы. Наталья Анатольевна оказалась не менее любопытной, чем Ирина Сергеевна. Едва лишь она поняла, от кого эти письма, она залпом прочитала их все до одного.
