— Дальше учиться поехал, — уклонился от расспросом он.
— Теперь ферм-то нету, куда Натаха пойдёт? К Драконимой вдове на ферму не возьмут. У них семейное предприятие... Девка умная и с виду — одно загляденье! Жениха бы ей доброго и взамуж отдать...
Зарубин прервал это откровенное сватовство.
— И где же всё-таки фермеры берут молоко?
— Толком никто не знает, — опять заёрзал попутчик. — А если всерьёз, то говорят, в Кировской и Архангельской областях скупают и за своё выдают. Но тоже враньё: у нас напрямую и дорог-то нет, чтоб скоропортящийся продукт возить. А туземцы коров давно не держат, молоко в магазинах берут...
Тётка чуть не выдала какую-то их тайну.
— Борута говорил, у вдовы дойное стадо где-то, от налогов спрятанное. И все эти тряпочные, породистые...
— Цыц! — оборвал её муж. — Не наше это дело! Скати ещё, лешие пасут, лешачихи доят...
Его жена примолкла, а он сам начал выдавать секреты ещё похлеще.
— Вдова со своими зятьями, между прочим, под покровительством самого губернатора. Тот к ней тайно заезжает, будто бы парного молока попить, маслица прикупить..,.
— Какого маслица? — взвинтилась жена и по-медвежьи пышкнула. — И молоко он не пьёт... С Дивой брильянты делят.
— Уши развесь и слушай! — прорычал попутчик. — Какие брильянты? Ты что мелешь?
— Которые хохлы копают! У председателя, когда жив ещё был, под домом труба обнаружилась. Геологи нашли. Одна с нефтью, другая с брильянтами.
— Ты что городишь? При постороннем человеке?
— Он же вологодский! Из Грязовца!
— Тогда, во-первых, не труба, а трубка, — поправил муж. — И не с брильянтами, а с алмазами. Во-вторых, у Дракони под домом никаких полезных ископаемых нету! Ну откуда им взяться?
— А зачем в горе ходы роют? — шёпотом спросила тётка. — Его отец ещё рыл, сын рыл. Сейчас вдова. Целое метро выкопали! Не сами, конечно, хохлы работают, как рабы, в цепях закованные. По ночам из-под земли украинские песни слышатся...
Попутчик только головой потряс.
— Там у него хранилище! Для созревания сыра!
— Это он такие слухи распускает, — не согласилась жена. — На самом деле подземный завод, из нефти бензин гнать и всякие вещества. Сейчас всё из нефти делают. Есть подозрение, и сливочное масло. А ты спрашиваешь, где молоко берёт.
— Ну откуда у нас нефть и алмазы?!
— В Архангельской нашли — значит, и у нас есть, — не сдавалась тётка. — Ломоносов не зря говорил! Только всё Драконям досталось, потому как вся их порода связана с нечистой силой. От Героя Труда звёзды да бюст остались. Алфей Никитич был местный олигарх!
Попутчик слушал жену, ёрзал, стыдился, не зная, как её остановить, и тут не сдержался, выругался и приказал молчать.
— Болтовня всё! — заключил он. — Алфей Никитич отшельником жил вот и насочиняли! Был я у него в погребах. Там всё плиткой сделано, как в лаборатории. Бабы в марлевых повязках ходят. И хохол всего один, который сыр варит. Цепь у него есть, только на шее, золоти и толщиной в палец...
— А что ты у него в погребах делал? — ревниво спросили жена, не найдя других аргументов.
В понятые меня брали! — мгновенно оправдался гит. — Когда Недоеденный на председателя написал и ко- миссию прислали из санэпидстанции. Помнишь, масло привозил?
Масло неплохое, — справедливо оценила жена. — Купил тебя Драконя куском. Они любую комиссию купит! Вон даже губернатор не устоял перед нечистой силой, кто его надоумил устроить родину Деда Мороза?
- При чём здесь Дед Мороз?
— При том, что тоже нечисть! А надоумил Драконя. Мол, как-то выживать надо. Коль сельское хозяйство угробили, дураков заманивать, то есть туристов, из городов. Дескать, есть такой сказ в наших местах, как в самые трескучие морозы на тройке белый старик проезжал. !то И нынче видят многие. А это ведь он губернатору сказ про своего деда рассказал!
И тут тётка окончательно распалилась, затмив талантом мужа-баешника. Оказывается, Драконин дед родом пе местный, а приехал невесть откуда на тройке белых коней в лютые январские морозы. Крытый тулуп на нём пыл красный, шапка с куньим мехом, но тоже с красным верхом, ехал, как барин, в белой кошеве, а кучером у него был молодой парень. Заехал он в Пижменский Городок, тогда ещё нищий довоенный колхоз, поглядел, как моди бедно живут и стал подарки раздавать: ребятишкам конфетки, бабам красные косынки, а мужикам по стопке водки. А Новый год тогда ещё не праздновали, ёлок не ставили и про Деда Мороза только из сказок и знали. Пород бежит на площадь, радуется, и будто кто-то ска- 111 л, мол, старик этот — сила лесная, нечистая, а кто-то признал его за деда Драконю, вятского картёжника, который каждую осень уходил пешим в города с колодой карт в кармане и серебряным рублём. Говорят, до Москвы и Питера доходил, а назад всякий раз возвращался на тройке и с подарками.
Кем бы это старик ни был, пользу принёс не сказочную — взял да своего внука, что кучерил, в Пижменском Городке оставил. И с такими словами:
— Люди добрые здесь проживают. Сделай их счастливыми.
На другой же день колхозники собрались и выбрали его председателем, сроком на один год, но оказалось пожизненно, поскольку нечистая сила ему помогала скотину ростить, хлеба выращивать, молока надаивать. При Никите Драконе начали в пижменском краю лесовозные дороги строить, так председатель запретил тянуть прямые через пахотные земли, отвёл неудобья, увалы, болота. Все, кто ездил в этих краях, кляли и костерили председателя, наматывая лишние километры и совершая невообразимые круги. А народу тут раньше было много, и не только колхозного: две мелиоративные колонны работали, рейсовые автобусы ходили в райцентр, самолёты даже летали из Тотьмы в Красную Пижму, леспромхозный посёлок. Поэтому дороги всё время спрямляли, отчего и появилось много разбитых просёлков. На самом же деле у жителей было убеждение, будто Драконя-старший не о землях заботился и уж никак не о людях; для нечистой силы дороги прокладывал, поскольку она любит жить в чащобах, веретьях и болотах, а председатель с нею был всегда повязан. В народе молва ходила, будто он договорился с мелиораторами и тайно спустил Дорийское озеро, будто бы сапропель добывать и поля удобрять, но на самом деле, чтоб превратить водоём в непроходимое болото — всё для нечисти старался, чтоб ей спокойно жилось на моренных островах среди топей.
Но и кроме слухов многие сами наблюдали колдовство Дракони. Например, нигде грибов-ягод нет — а у него полно, или как сено косить-убирать: кругом дожди льют — у него солнышко, и даже росы не выпадают. Точно так же и хлеб жать, лён дёргать, озимые сеять. За счёт этого Драконя-младший стал потом дважды Героем Соцтруда и даже собственный бюст у него на родине ему поставили. Сначала в вологодском парке, для народа, как пример добросовестного труда, а когда перестройка началась, перенесли и установили прямо напротив окон его собственного дома, чтоб сам на себя любовался и идеи социалистического труда не рассеивал в капиталистическом производстве. Правда, цветы к памятнику по праздникам теперь кладут только дочери, зятья, губернатор с его пристебаями да нечистая сила, но всё равно почёт. Журналист из Вологды Тоха Хохолов уже лет сорок про двух Драконей статьи пишет, по телевизору показывает, за что гонорары, премии получает все эти годы! А из международной организации «зелёных» ему такую отвалили, что машину себе купил — сам хвастался. Правда, на ней и в аварию попал, полгода на костылях шкандыбал потом.
