Это так оправдывался униженный, оскорблённый и почти плачущий егерь, пока его отмывали. Знал бы он, что имеет дело с телезвездой, не сходящей с экрана, если в передачах речь идёт о чём-нибудь сверхъестественном. Зато Недоеденный напоминал свирепого секача, грозился всех уволить, но и клял себя, что не послушал учёного. Борута просмеялся и теперь как-то хитро помалкивал, завесившись космами и посверкивая глазами — словно в щёлку подсматривал из другого мира. Ему выставили дополнительную охрану, повесили на клетку ещё один замок, собак посадили в вольер, с тем и разошлись.
Криптозоолог умел держать слово!
Вся эта канитель и суета пролетели мимо, и уже когда они с Натахой возвращались назад, вдруг из толпы прибалтов выделилась девица в джинсовом костюмчике.
— Натаха, я здесь...
Та обрадовалась, кинулась навстречу.
— Как у тебя?..
— Никак, — был тусклый ответ. — А у тебя?
Дочка Баешников была прирождённой актрисой и умела держать лицо. И присутствия Зарубина ничуть не стеснялась, говорила таким шёпотом, что хоть уши затыкай:
— Так, полежали в обнимку... Такой горячий мужчина! А энергия от него!..
Долгое время Зарубин считал девушек и вообще всю женскую половину целомудренной частью человечества, которую надо завоёвывать, получая раны и проливая кровь. Когда отец заставлял его заниматься боксом, всё время об этом твердил, причём убеждал, что не умеющему за себя постоять достанется и соответствующая, никому не нужная девушка. Мол, красивые женщины обожают героев, гусаров, украшенных шрамами и проломленными носами в том числе. Первая, ещё школьная любовь Зарубина, предпочла студента пединститута, вторая, обретённая уже в Молочном институте, будучи на практике, встретилась с каким-то председателем колхоза, вышла замуж и перевелась на заочное отделение. Третьего фиаско он ждать не стал — оставил свою возлюбленную до того, как она в нём разочаровалась.
И только на четвёртом десятке своей жизни он наконец-то узнал, что женщины ищут и «снимают» мужчин точно так же, как это делают мужчины, но только изящнее и изощрённее, с артистическим творческим подходом. А нравы теперь таковы, что не рыцари бьются за принцесс, а те сами устраивают поединки, дабы овладеть мужчиной.
В башню они вернулись втроём, причём девушки попутно откуда-то прихватили свои велосипеды. И обе почти в голос попросили пересидеть тёмное время, чтобы уехать с рассветом. Зарубин не собирался противиться, напротив, посчитал, что теперь никакого искушения быть не может, помог завести велики на гульбище, напоил девиц яблочным соком — обоих мучила жажда, и указал на диван в передней комнате.
— Можете вздремнуть.
И ушёл в спальню. Конечно, образ обнажённой и аппетитной Натахи в подсознании остался, тут, что ни говори, но самчинный нрав, вещь почти не поборимая. И несколько минут перед сном он мелькал перед взором и уже почти растворился, как внезапно возник в реальности, причём раздвоенный. Студентки Молочного явились обнажёнными призраками и опустились на сексо- дром с двух сторон.
— Нам страшно! Там так темно!
— И кто-то воет!
— Не воет — вибрирует!
— Стонет и плачет...
Они прилипли с обоих боков, и испуг их не был нарочитым — поколачивало реально. Грешным делом, Зарубин уже подумал, что пижменские девчонки нахватались заразы от европейских прибалток и теперь лезут в постель к мужчинам парами, однако услышал низкий, вибрирующий, зудящий звук горлового пения. Причём казалось, будто он идёт не снаружи, а откуда-то сверху, от потолка и, выпадая из одной точки, рассеивается по всей площади башни. И это уже был звук чего-то значительного и пугающего своей необъяснимостью. Потом к нему стал примешиваться собачий вой, и когда этот заунывный хор набрал силу, вступил гортанный и протяжный рёв медведя. Арочный свод над воротами работал как акустический аппарат, усиливая либо неузнаваемо изменяя звуки. Стройный этот хор, вызывающий озноб и неприятное чувство, длился минут двадцать и только набирал силу.
И это всё не снилось, потому как по базе опять забегали егеря и, судя по голосам, начали усмирять собак и Ми- троху. Мало того, повскакивали многие враз протрезвевшие прибалты и с акцентом, но заговорили по-русски:
— Лешего чуют! Опять пришёл снежный человек!
— Это русские нас пугают. Все туземцы здесь — лешие...
Зарубин и в самом деле ощутил непроизвольный страх от всех этих звуков, а женская натура отзывалась ярче, поэтому девчонок уже колотило. Они жались к нему, закутывались в одеяло и не могли спрятаться так, чтоб чувствовать себя в безопасности, даже его мужская энергия не спасала. На сей раз Зарубин даже выходить не стал, закрыл форточки, распахнутые с вечера из-за духоты, и снова лёг, но Костыль ворвался сам. Он включил свет, и, увидев девушек на сексодроме, тут же выключил.
— Прошу пардону... Игорь, всё в порядке, не волнуйся. Это Борута чудит.
— Ничего себе, чудотворец, — проворчал Зарубин. — Девушек чуть с ума не свёл...
— Наших девушек не запугать! — ухмыльнулся Недоеденный, усаживаясь на диван в передней. — Борута зря старается, верно, барышни?.. Он раньше собачником работал, медведя кормил, так все животные его слушаются, и он может делать с ними всё, что захочет.
Присутствие охотоведа, а более его желание остаться в башне уже бесило.
— А глотку заткнуть ему можешь? — спросил Зарубин.
Костыль намёк понял, нехотя встал.
— Сейчас его переведут в мясной склад, то есть в железный контейнер-рефрижератор. Всё успокоится, и можно будет... поспать. Верно, барышни?
С тем и удалился. А у девушек вдруг исчезла эротическая лихорадка, хотя они изначально явились в спальню, ведомые желанием поиздеваться над оробевшим Зарубиным. Поэтому и разделись, настрополили себя на роль развращённых сексбомб — захотелось романтики и приключений. Тут же ладони стали просто тёплыми, сухими и глаза почему-то виноватыми.
— Извините нас, — потупленно сказала Натаха. — Хотели приколоться... Светает, так мы поедем. Вы только родителям ничего не говорите, ладно? Всё равно ты клёвый парень...
Зарубин спустил им велосипеды с гульбища, девчонки стыдились поднять глаза, и в этом искреннем и целомудренном смущении двух начинающих ведьм они и уехали.
Через полчаса, когда Боруту перевели в контейнер, собаки успокоились, а на востоке призывно заалело, Зарубин выехал с базы и не торопясь по своим ночным следам, покатил на восток зарастающими полями и перелесками. Опять накрапывал мелкий грибной дождь, и просвета на небе не предвиделось. На сей раз он чётко отслеживал приметы и ориентиры, но в какой-то момент обнаружил, что едет не туда и след на земле старый, от УАЗа. Он вернулся до ближайшей развилки, нашёл там отпечатки своих колёс, и оказалось, ехал правильно! Просто сам себе заморочил голову и запаниковал. Скоро в дождливых сумерках он заметил деревушку с силосными ямами и даже остановился: зрелище было живописным, полотнище тумана словно отрезало приземную, разрушенную часть домов, исчезли сиротливые глазницы окон, и в светлеющем мире плыли совершенно целенькие, хотя и замшелые крыши с печными трубами.
