Пока кабаны жрали горох, начало смеркаться, потянуло зимним холодком и даже снегом запахло. Зарубин хотел надеть куртку, всунул одну руку в рукав, и в этот миг на опушке леса, рядом с лабазом затрещало так, что непроизвольный мороз пробежал по спине. Шёл истинный хозяин площадки! Свинью с мелочью сдуло с поля, только хвосты и уши мелькнули в высоком овсе. Однако вместо свирепого трофейного секача выскочил медведь, тот же самый, юный ещё и жадный. Согнав конкурентов, он сел на задницу и, загребая овёс лапой, пошёл, словно комбайн.
Начиналась забавная и настоящая театральная игра: звери путали друг друга, изображая подход на кормёжку доминирующего самца. Свинья наверняка сейчас стояла на опушке леса и высматривала, кто на самом деле пришёл. И могла взять на испуг этого умного и молодого шалопая. Но не успела: медведь протаранил густые овсы до широкой тропы, по которой Борута с напарником таскали куклу, забыл про еду и стал вынюхивать землю. В бинокль хорошо было видно, как шерсть на загривке встала дыбом, а разваленные уши сдвинулись к макушке. Зверь вдруг металлически пышкнул и саженными скачками ринулся с поля. И потому как треск поплыл по гулкому вечернему лесу, рвал напрямую, далеко и без остановок. Было не совсем понятно, что могло так напугать нагловатого, умеющего бороться за пищу зверя: следы ещё одних театральных деятелей с куклой лешего должны были давно выдохнуться. Возможно, китайская резина оставляла на земле какой-то стойкий и пугающий запах.
Зарубин осмотрел в прицел поле: стрелять через цей- совскую осветлённую оптику ещё было можно. Однако смеркалось быстро — ещё полчаса, и можно спускаться с лабаза, идти к стоянке, куда Костыль должен пригнать машину... Глаз от напряжённого всматривания уставал, поэтому, оторвавшись от окуляра, он зажмурился на несколько секунд и помассировал бровные дуги.
И вдруг увидел рядом на лавке совершенно незнакомого мужика, невысокого роста, но круглого от полноты и напоминающего мяч на ножках. Он сидел так, словно всё время здесь был, причёсанный, с чистыми волосами, собранными в косичку, круглолицый, куцебородый и востроглазый — почти сказочный шишок, дивьё лесное. Когда и как он поднялся на лабаз, Зарубин не услышал, прикованный к оптике, поэтому возникло чувство, будто материализовался из воздуха. Обычно растолстевших мужиков мучила одышка — этот забрался по лестнице и ни разу не пышкнул.
Скорее всего, на столь внезапное явление и был расчёт.
— Не бойся, охоту не испорчу, — предупредил он. — Губернаторский кабан сегодня не выйдет.
Третьего глаза на лбу у него не было, а внешностью он напоминал Шлопака, о котором подробно рассказывал Баешник, однако известного целителя быть не могло на Пижме. Ко всему прочему бесшумно взошедшему на лабаз гостю было лет за пятьдесят, и он не боялся в сумерках ходить по лесам и полям в зоне зверовой охоты, где могли случайно и подстрелить. Тем паче этот плотный призрак имел фигуру, напоминающую откормленного медведя-подростка.
— Ты кто? — спросил Зарубин.
— Меня зовут Анатолий, — полушёпотом представился он. — На вологодском разговорном — Тоха. Фамилия — Хохолов.
— Слышал такую фамилию... Почему не выйдет?
— Потому что никакого могучего вепря здесь нет, — выразительно промолвил Тоха. — Ты уж мне поверь, ходит всякая мелочь.
Баешник считал этого журналиста непревзойдённым баешником, хотя сам Хохолов относил себя к серьёзным публицистам. Однако это не помешало ему всю жизнь писать о династии председателей колхоза, возникшей самым чудесным образом — то ли от проезжего на тройке вятского картёжного шулера, то ли от настоящего Деда Мороза, который оставил своего внука со сказочной фамилией Драконя.
То есть журналист лавировал между реализмом и мистикой, не выказывая своего истинного предпочтения.
— Снежный человек не мелочь, — нарочито хмуро произнёс Зарубин. — А вполне приличный трофей.
— Ты же поймал его? — как-то невыразительно изумился тот. — Говорят, он теперь веселит туристов на базе...
— А кто же тогда охотоведа с лабаза сбросил? Кукла?
Хохолов всё же страдал от излишнего веса, изредка
шумно переводил дыхание.
— Недоеденного сбросила Дива Никитична, — вдруг заявил он и продышался, будто из воды вынырнул.
Зарубин едва скрыл всплеск язвительных чувств.
— То есть это она и губернатора по лысинке погладила? И лабаз завалила?
— Не знаю, кто его гладил, может, и кукла. Но Костыль попал под тяжёлую руку вдовы.
— Значит, вдова — оборотень?
Журналист вытаращил на него оловянные глаза.
— Почему — оборотень? Дива Никитична поджидала его на лабазе. Костыль решил, на свидание пришла, ну и вздумал её погладить. А она женщина серьёзная и явилась, чтоб выловить самого охотоведа. И принудить его к истреблению волков. За собственное самомнение Костыль и поплатился. Вышибла с лабаза — вон туда улетел.
И показал тёмное пятно примятого овса. Потом про- моргался, будто сгоняя слёзы, и добавил:
— Бабе скоро полтинник, а в ней всё ещё комсомольский задор. Потрясающая женщина...
Зарубин узрел ещё одного безнадёжно влюблённого во вдову. Но похоже, у журналиста, как у Боруты с Фефе- ловым, не было шансов.
— Значит, Костыль меня обманул? На этом поле ни секача, ни снежного человека?
— Секача нет, а лешая сюда приходит, — уверенно заявил Хохолов. — Борута сам видел не раз, ему можно верить.
— С какой стати? По-моему, на Пижме одни баешни- ки живут. И Борута самый главный...
Журналист продышался и взглянул просветлёнными глазами.
— Вопросами существования йети и прочих неустановленных существ занимается разведка. Специальный отдел ГРУ Шлопак на них работал, и он же завербовал Боруту.
— Про разведку не слышал! — честно признался Зарубин. — Но знаю народную примету. Если журналисты кивают на неё — значит, прикрывают своё вранье.
Хохолов надулся и покраснел.
— А кто эвакуировал их на вертолёте? Люди в чёрном?
— Спецназ какой-нибудь психбольницы.
— Ладно, это мы потом обсудим, — с обидой произнёс он. — Я разыскал тебя совсем по другому поводу. Предлагаю вместе поехать на Дорийскую марь. И пройти маршрутом Шлопака и Боруты. Ты же хочешь разобраться с лешими, русалками? Посмотреть на дивьё лесное?
— А там точно покажут? — ухмыльнулся Зарубин.
— Кто бывал в Доре, все видели.
— Если опять куклы?
Журналист, видимо, знал отношение учёного ко всяческой чертовщине.
— Твоя задача доказать или развенчать молву. Тебя же за этим прислали?
— Меня прислали выловить снежного человека.
— Неужели тебе не интересно посмотреть, где обитает дивьё лесное? Не исключено, и твой йети там же...
