— Да глупость всё это! Про Деда Мороза то же говорили, а у него всё на месте.
— А ты откуда знаешь? — слабо встрепенулся губернатор.
— Давай ближе к делу! И что мне теперь делать?
— Пока не знаю... Но денег с него ты не получишь.
— Кто же мне заплатит? — возмутилась вдова. — Может, король? Или с принцессы взять? Отступные?
Губернатор старался усмирить её прыть и одновременно сам сгорал от нетерпения.
— Слово даю: компенсация будет! Тебе же всё равно, из какого источника?.. Где принцесса?
— Почему ты не спрашиваешь, кто второй?
— Кто второй?
Дива Никитична выдержала паузу.
— Учёный из Москвы, симпатичный такой дяденька.
— Его тоже в подвал?
Дива Никитична рассмеялась с мечтательным прищуром.
— Дяденьку для души. В свою избушку поселяю, молочком стану поить. Он же мне единственный ничего не должен!
Новоотрощенный ёжик на голове губернатора обвял, как осенняя трава, и лицо посерело. Вдова решила, это от волнения, от мужского переживания и расстройства, что его только что отвергли, предпочли другого.
— Ну, понравился мне этот дяденька. — виновато проговорила она. — Ничего поделать с собой не могу...
Оказалось, губернатора терзает совсем иной вопрос.
— Принцесса... она тоже в подземельях?
— Да у меня в скотовозке. Оба там сидят...
— В скотовозке?!
— А на чём ещё везти, если сбежать норовят? Струнить, что ли?.. В бокс для телят посадила, ребята соломы подстелили. Так угомонились и спят всю дорогу...
От волнения голос у губернатора почти иссяк.
— Я должен убедиться... Дива Никитична, скажи мне... Она в каком облике? Как выглядит?
— Счастлива и безумна, как все влюблённые, — с затаённой тоской и завистью проговорила вдова. — Вот уж не думала, чтоб такая тварь, и влюбилась...
— Нет, я имею ввиду внешность, образ?
— В образе Снегурочки...
— Почему Снегурочки?
— Потому что на руках у Деда Мороза!
Губернатор потряс головой.
— Какого... деда? Ты о чём, Дива Никитична?
— Да у артиста, которого ты когда-то привёз!
— Покажи!
— Сначала предъяви учёного!
— Зачем учёный-то тебе? — как-то рассеяно и заискивающе заговорил губернатор. — Как выяснилось, он тут всё и устроил с куклой...
— Я спрашиваю, где дяденька учёный? — жёстко спросила вдова.
Губернатор ещё пытался выправить положение, разубедить её.
— Ты ещё не знаешь... Фефелов его уволил. За профнепригодность...
— Это мне на руку!
— Мамка, ну что? — закричали из скотовозки Дракоши. — Тебе помощь нужна? Чего они канителятся? Отдадут тебе мужиков? Или мы сами возьмём?
— Никуда не денутся, отдадут, — уверенно заявила вдова. — Не гоношитесь там... В общем, я тебе передаю принцессу вместе с артистом, а ты отдаёшь одного учёного. Так и быть, без Костыля и всяких условий.
Губернатор силился что-то рассмотреть в узком и длинном окне скотовозки, расположенном под самым потолком. Однако в этой щели маячили только сосредоточенные лица Дракошей.
— Как вообще всё это?.. Почему принцесса у тебя?.. — он всё ещё не мог справиться с волнением и своей рваной речью. — Со вчерашнего вечера ищем... И на тебе! Откуда?!
— Из загона.
— Из какого загона?
— Мои ребята волков обложили, — походя объяснила вдова. — Вон видишь матёрого? Всё семейство взяли. Заодно и эту пару выгнали на номера. Хорошо, артист на горбу её нёс...
— Кого... нёс?
— Принцессу... Погляжу, жалко мне Деда Мороза: такая стервозная дама...
— Мамка, ну чего? — спросили Дракоши. — Меняем? Выводить или ещё рано?
— Выводите! — отозвался губернатор. — Мы тут решили...
— Мы ещё ничего не решили! — виолончельным голосом запела вдова. — Что ты тут командуешь?.. Сначала предъяви учёного!
— Надо же согласовать со следственными органами...
Она царственно взмахнула рукой.
— Лепет твой слушать не желаю! Где он? Я с тобой переговоры веду. Иду на уступки! Ты хозяин здесь или нет?
Губернатор подал знак полковнику, ожидающему в отдалении, приманил, процедил сквозь зубы:
— Приведи учёного...
Дива Никитична топнула каблучком.
— Нет, сама пойду к нему! Сама вытащу из ваших застенков. Куда вы его заточили?
Кухналёв повёл её к мясному складу, но по дороге, поправляя свои раздутые ветром наряды, она вдруг спохватилась:
— Ой!.. Совсем памяти нет. С этими волками... Я же ему парного налила... И на дойке бидончик забыла!
Обходительность губернатора будто корова языком слизнула, и речь тотчас же поправилась, стала резкой и грубоватой. Два губернаторских срока, двое выигранных выборов своё дело сделали, он сам чуял цинизм своей речи и пустые клетки мозга, где когда-то помещались чувства. Он покосился на глубокий вырез платья, сказал с мстительной усмешкой:
— Ничего, у тебя есть чем угостить...
Договорить не успел, поскольку Кухналёв осветил
двери рефрижератора фонарём и громко позвал:
— Цыганов?! Ты где? Мать твою... Это что за служба? Тебе что было приказано? Ни на шаг!..
За дверью послышался утомлённый и ленивый стук. Полковник откинул шпингалет. Потянул створку на себя и в руки ему вывалился охранник.
— Родионыч...
Кухналёв его выронил, однако тот устоял, согнувшись пополам, сделал несколько шагов враскоряку.
— Цыганов, где задержанный? — просипел полковник, освещая фонарём мрачное пространство с крючьями под потолком.
— Ушёл, — выдохнул охранник. — Запонтярил и сбежал...
Кухналёв покосился на губернатора и вдруг схватил стражника за шиворот, затолкал в склад и закрыл дверь.
— Посиди, вологодский конвой...
— Сбежал твой учёный! — произнёс губернатор, не скрывая торжества. — Не дождался, когда молоком попотчуешь. Значит, рыло в пуху.
Вдова вынула золотистый гребень, распустила волосы, почти заслонившие лицо. И больше ничем не выдала своего состояния. Она пошла к воротам базы, полковник и губернатор потянулись за ней.
— Как же обмен? — тревожно спросил последний. — Может, тебе одного Костыля хватит? Может, он прикидывается?..
Она шла молча и отчего-то часто спотыкалась, верно, не умея ходить на высоких каблуках.
