Пастер с опасением ждал результатов. Если опыт окажется неудачным, то, значит, все эти долгие годы труда пропали даром. «А я уже старею», – должно быть шептал он.
Но опыт, так или иначе, делать было нужно. Перенесут ли эти собаки впрыскивание в мозг неослабленного вируса бешенства, который убивает обыкновенную собаку в ста случаях из ста? В один прекрасный день Ру просверлил небольшие отверстия в черепах двух вакцинированных и двух невакцинированных собак; все четыре собаки получили в мозг сильнейшую дозу заразы.
Месяц спустя Пастер и его помощники уже знали, что победа над бешенством у них в руках, ибо, в то время как вакцинированные собаки весело бегали по своей клетке, не проявляя никаких признаков болезни, две другие, не получившие четырнадцати предохранительных прививок высушенного кроличьего мозга, дико завывали и метались и вскоре погибли от бешенства.
В ту же минуту в голове Пастера закипели фантастические планы, как совершенно искоренить бешенство на всей земле; в своих мечтах он ушел в такие таинственные и туманные дебри, в которые ни Ру, ни Шамберлан, ни даже мадам Пастер не могли проникнуть. И когда в 1884 году Пастер прозевал даже годовщину своей свадьбы, долготерпеливая женщина написала своей дочери: «Твой отец весь ушел в свои мысли, мало говорит, мало спит, встает на рассвете – в общем, продолжает вести ту же самую жизнь, которую я начала с ним в этот день тридцать пять лет тому назад».
Сначала Пастер задумал сделать прививки ослабленного бешенства всем собакам Франции.
– Ведь человек может заболеть бешенством только если его укусит бешеная собака, и если мы иммунизируем всех собак… – поделился он своим планом с известным ветеринаром Нокаром, который в ответ только засмеялся и покачал головой:
– В одном Париже больше ста тысяч собак и щенков, а во всей Франции – более двух с половиной миллионов. Если каждому из этих животных сделать четырнадцать прививок в течение четырнадцати дней, то… где вы возьмете для этого людей? Где вы возьмете время? Кто вам даст столько кроликов? Где вы достанете спинных мозгов хотя бы на тысячную часть необходимой вакцины?
Тогда Пастеру пришла в голову мысль, как выйти из этого затруднения.
«Тогда нужно делать по четырнадцать прививок не собакам, а людям, укушенным бешеной собакой. Так гораздо проще… После укуса бешеной собаки всегда проходит несколько недель, прежде чем болезнь начинает проявляться. Бешенству нужно пройти еще длинный путь от места укуса до мозга. А за это время можно успеть сделать четырнадцать вакцинаций и таким образом иммунизировать укушенного».
Он спешно позвал Ру и Шамберлана и приказал им проделать этот опыт сначала на собаках.
Они запустили в клетку к здоровым собакам бешеных, и те их покусали. Кроме того, нескольким другим здоровым собакам Ру впрыснул прямо в мозг содержащее заразу вещество из бешеных кроликов.
Затем всем этим обреченным на смерть животным они впрыснули четырнадцать постепенно усиливающихся доз вакцины. Успех превзошел их ожидания. Все вакцинированные животные остались в живых, чудесным образом отразив атаку невидимых убийц. Тогда Пастер, наученный горьким опытом прививок сибирской язвы, потребовал специальную комиссию из лучших представителей французской медицины для проверки его опытов, и та, проведя тщательную проверку этих опытов, пришла к заключению: «Если собака иммунизирована постепенно усиливающимися дозами спинного мозга бешеных кроликов, ее невозможно заразить бешенством».
Со всех концов света стали приходить письма и телеграммы от отцов и матерей, в ужасе ожидавших смерти своих искусанных бешеными собаками детей. Все они горячо умоляли Пастера прислать свою вакцину для спасения обреченных на смерть человеческих существ. Даже император Бразилии снизошел до того, чтобы написать такую просьбу. Можете себе представить, как волновался Пастер! Ведь тут речь шла уже не о сибирской язве, при которой чуть более сильная вакцина могла убить несколько лишних овец. Здесь малейшая оплошность могла стоить жизни ребенку. Никогда еще ни один охотник за микробами не оказывался перед таким тяжелым выбором. «Ни одна из моих собак ни разу не погибла от вакцины, – размышлял Пастер. – Все они были ею идеально иммунизированы. Такой же эффект, конечно, должен получиться и на людях; несомненно должен, но…»
И снова сон не шел к исследователю, сделавшему слишком чудесное открытие. Страшные видения детей, умолявших о капле воды, которую они не в состоянии проглотить своими судорожно сжатыми глотками – детей, которых он сейчас убивает собственными руками, – то и дело возникали перед его глазами.
На момент в нем снова заговорил великий актер и постановщик блестящих театральных представлений. «У меня большой соблазн начать опыт с самого себя: привить себе бешенство и затем остановить его последствия, ибо я начинаю чувствовать абсолютную уверенность в результатах», – писал он своему старому другу Жюлю Верселю.
В итоге убитая горем фрау Мейстер из Мэзонсгутта в Эльзасе помешала ему выполнить эту безумную затею. Эта женщина с громким плачем ворвалась к нему в лабораторию, ведя за собой девятилетнего сына Йозефа, укушенного в четырнадцати местах бешеной собакой два дня назад. Мальчик жалобно стонал и едва мог стоять на ногах.
«Спасите моего мальчика, мосье Пастер!» – умоляла его эта женщина.
Пастер велел ей прийти к пяти часам, а сам пошел переговорить с двумя врачами, Вюльпяном и Транше, которые часто посещали его лабораторию и видели, как виртуозно он спасает от бешенства искусанных собак. Вечером они зашли к нему посмотреть ребенка, и, когда Вюльпян увидел гноящиеся воспаленные раны на его теле, он стал настаивать на прививках.
«Решайтесь, – сказал он Пастеру, – если вы не вмешаетесь, мальчик непременно погибнет».
Этим же вечером, 6 июля 1885 года, было сделано первое впрыскивание ослабленных микробов бешенства человеку. Четынадцать дней сын фрау Мейстер получал прививки – простые подкожные инъекции с помощью шприца.
После этого он вернулся к себе домой в Эльзас и никогда не проявлял никаких признаков ужасной болезни.
Этот случай совершенно рассеял страхи и сомнения Пастера, и он объявил всему миру, что готов спасать людей от бешенства.
Со всех концов света в лабораторию этого волшебника на рю д’Ульм стали стекаться укушенные. Исследовательская работа на время была прекращена в этих маленьких грязных комнатах, где Пастер, Ру и Шамберлан делали прививки разноплеменной толпе страждущих, лепетавших на всех языках мира одну только фразу: «Пастер, спасите нас».
И этот человек, который не был врачом, который всегда с гордой иронией говорил о себе: «Я всего лишь химик», – этот ученый, который всю жизнь отчаянно ругался с докторами, нес спасение этим несчастным.
Из Смоленска, из далекой России, прибыли девятнадцать крестьян, покусанные бешеным волком двадцать дней тому назад. Пятеро из них были уже настолько плохи, что не могли ходить, и их пришлось поместить в больницу. Эти странные фигуры в меховых шапках явились в лабораторию, повторяя одно слово: «Пастер, Пастер» – единственное французское слово, которое они знали.
