«Я попробую их на самом себе!» – решил наконец Грасси. Он ехал на север, к себе домой, в Ровелласка. Там он научил мальчишек, как распознавать анофелеса, и мальчишки натащили ему несколько коробок занзароне из поселений, где особенно свирепствовала малярия. Грасси принес эти коробки к себе в спальню, надел ночную сорочку, открыл коробки и лег в постель; но, как назло, проклятые занзароне не хотели его кусать… Вместо этого они улетели из комнаты и искусали его мать – «к счастью, без дурных последствий!».
После этого Грасси вернулся в Рим, к своим лекциям. 28 сентября 1898 года, не сделав еще ни одного серьезного опыта, он прочитал доклад в старейшей и знаменитой Национальной академии деи Линчеи: «Если какой-либо комар переносит малярию, то это именно анофелес…» Он сообщил также о том, что подозревает еще два других вида комаров, но это было и всё из тридцати или сорока различных пород, населяющих низменные места Италии.
Затем наступила горячая осень для Баттиста Грасси, занимательная осень для римских болтунов и весьма важная осень для всего человечества. Помимо всего прочего, это была крайне «зудливая» осень для господина Золя, находившегося шесть лет на излечении у доктора Бастианелли, в верхнем этаже больницы Св. Духа, расположенной на одном из высоких холмов Рима. Сюда никогда еще не залетал ни один занзароне; здесь никто никогда не болел малярией. Это было вполне подходящее место для опытов.
Итак, здесь помещался господин Золя, который никогда не болел малярией, здоровье которого в малейших деталях было известно доктору Бастианелли и который сказал Баттиста Грасси, что он ничего не будет иметь против атаки трех различных пород голодных комаров каждую ночь в продолжение месяца.
Грасси, Биньями и Бастианелли – непонятно, собственно, из каких соображений, – начали свои опыты с менее подозрительных комаров кулексов, которые, по наблюдениям Грасси, вечно околачивались в малярийных местах вместе с занзароне. Каждую ночь они запирали несчастного господина Золя в комнате вместе с этими дьяволами и тушили свет.
Но ничего не случилось. Золя был человек стойкий. У Золя не появилось никаких признаков малярии.
Не совсем понятно, почему Грасси сразу не пустил на Золя своего занзароне. Возможно, именно потому, что Кох публично высмеял идею о занзароне, и Грасси признает, что это могло его частично обескуражить.
Но вот в одно прекрасное утро Грасси срочно выехал из Рима в Молетту и вернулся оттуда с небольшим пузырьком, в котором бились и жужжали десять упитанных самок анофелес. В эту ночь господину Золя пришлось основательно почесаться! Через десять дней этот стоический старый джентльмен свалился с потрясающим ознобом, температура у него поднялась до высоких градусов и в крови появились мириады малярийных микробов.
«Окончание истории с Золя не представляет для нас интереса, – писал Грасси, – но этот случай вполне доказывает, что комары могут переносить малярию в такое место, где обычно комаров не бывает и где раньше не было отмечено ни одного случая малярии, и к такому человеку, который никогда раньше малярией не болел, как это было с господином Золя».
Грасси снова отправился в провинцию на охоту на занзароне. Он заботливо выращивал их в своей лаборатории на зимних дынях и сахарной воде; а на вышке больницы Св. Духа, на этой опытной станции, Грасси и Бастианелли (а также помощник последнего, Биньями) пускали на ночь занзароне к людям, никогда не болевшим малярией, и таким путем их заражали.
рисунок
Это была поистине «зудливая» и жаркая осень. В газетах появились язвительные и негодующие заметки, в которых писалось, что кровь этих несчастных подопытных животных-людей ляжет на головы трех негодяев. Но Грасси посылал к черту все газеты, радовался, когда его «животные» заболевали, давал им хинин, как только убеждался, что они действительно заболели, и дальнейшая их история для него «не представляла интереса».
Только теперь Грасси довелось прочитать об опытах Рональда Росса с птицами.
«Грубоватая работа!» – подумал про себя высокоученый эксперт Грасси. Но когда он рассмотрел чудесные похождения кружочков, наростов и веретенообразных нитей в желудках и слюнных железах у своих самок анофелес, то убедился в поразительной точности наблюдений Рональда Росса.
Микроб человеческой малярии проделывает точно такие же превращения в теле занзароне, как микроб птичьей малярии в тех комарах, названия которых Росс не знал. Грасси не стал, конечно, тратить время на расточение похвал Россу, который по всей справедливости заслуживал похвалы, нуждался в похвале и жаждал похвалы.
Насколько Рональд Росс имел привычку разбрасываться в своей работе, настолько Грасси был строго последователен и систематичен. Он постарался не оставить ни малейшей щели в своей теории о том, что анофелес – специальный и единственный разносчик человеческой малярии. Посредством длинного ряда сложнейших опытов он доказал, что птичья малярия не может передаваться комарам, заражающим человека, и наоборот, человеческая малярия никогда не передается птичьим комарам. Для Баттиста Грасси, казалось, не существовало ничего трудного или невозможного; он настолько тщательно изучил все привычки, нравы и традиции этих занзароне, как будто сам был комаром-королем и повелителем комаров.
7
Кроме того, следует сказать, что Баттиста Грасси был еще и в высшей степени практичным человеком и, как уже сказано выше, пламенным патриотом. Он хотел видеть Италию облагодетельствованной своим открытием, потому что любил свою родину ревностно и страстно. Он еще не вполне успел закончить свои опыты, не успел сделать завершающие штрихи к выстроенному им обвинению против анофелеса, но уже начал горячо проповедовать, писать в газетах и чуть ли не кричать на перекрестках: «Боритесь с занзароне, и через несколько лет Италия будет очищена от малярии!»
У этого человека совершенно не было чувства юмора; он искренне возмущался тем, что горожане продолжают ходить по улицам после наступления темноты. «Как можно быть настолько легкомысленным, чтобы выходить в сумерки на улицу? – говорил он. – Ведь как раз в это время вас поджидает там малярийный комар».
Он рекомендовал всем и каждому надевать брезентовые перчатки и маски при выходе на улицу в теплые вечера. (Представьте себе молодых итальянок, идущих на любовное свидание в брезентовых масках и перчатках!) Много было шуток и насмешек по адресу сумасшедшего профессора, помешавшегося на занзароне.
Но наряду с этим Баттиста Грасси был весьма практичным человеком! «Даже если это потребует десятков лет работы, я все-таки продемонстрирую семью, избежавшую ужасов малярии!» – твердо решил он про себя. И вот в 1900 году, закончив последнюю шлифовку своей теории, этот упорный человек стал подготавливать «демонстрацию». Он отправился в самую злостную малярийную местность Италии, тянувшуюся вдоль железнодорожной линии по равнине Капаччио. Лето было в разгаре.
Когда в этой местности начиналось ужасное смертоносное лето, железнодорожные рабочие и несчастные фермеры, кровь которых была нафарширована малярийной заразой, бросали свою работу, дома, хозяйство и, рискуя умереть с голоду, убегали из гибельной равнины на высокие, недоступные для малярии холмы. И каждое лето, едва только наступали сумерки, из болотистых низин налетали тучами злобные гости – занзароне – и приступали к своему убийственному пиршеству; а ночью с переполненными кровью животами тянулись к своим болотам, где сочетались браком, клали яйца и выводили мириады новых представителей своего рода.
