— Вполне возможно, — улыбнувшись, кивнул Ло Цзи.
Доктор Ло, я хочу выразить протест.
— Что?
Вчера вечером ты выступал с речью. Ты сказал следующее: человечество поздно догадалось о темном лесе Вселенной не потому, что оно находится на начальной стадии культурной эволюции и не в состоянии постичь природу Вселенной, а потому, что у человечества есть любовь.
— А разве это не так?
Это так, пусть даже слово «любовь» не имеет точного научного определения. Ошибка заключалась в твоей следующей фразе. Ты сказал, что люди — единственная раса во Вселенной, способная любить, и что это убеждение поддерживало тебя в самые тяжелые времена.
— Мало ли что я говорил… Это всего лишь официальная речь, пустые слова…
Я знаю, что любовь известна на Трисолярисе. Но как только она зародилась, ее подавили — она не способствовала выживанию нашей цивилизации. Но ростки любви очень живучи, и некоторые из нас хорошо с ней знакомы.
— Позвольте спросить, кто вы?
Мы никогда не встречались. Я Слушатель, передавший предупреждение на Землю два с половиной века назад.
— Боже мой, и вы еще живы? — воскликнула Чжуан Янь.
Мне уже недолго осталось. Меня много лет хранили в дегидрированном состоянии, но даже обезвоженное тело стареет. Тем не менее я счастлив, что собственными глазами увидел то будущее, к которому стремился.
— Примите наше глубочайшее уважение, — ответил Ло Цзи.
Я хотел бы обсудить с тобой одну теорию: не исключено, что семена любви встречаются и в других уголках Вселенной. Нам следовало бы помочь им взойти и вырасти.
— Ради такого стоит рискнуть!
Да, стоит.
— Мне порой снится, что однажды яркий солнечный свет озарит сумрак леса.
Солнце уже почти зашло. Из-за гор на горизонте выглядывал лишь край его диска. Создавалось впечатление, что гору украсили блестящим драгоценным камнем. Резвящаяся на траве девочка купалась в золотистых лучах заката.
Солнце скоро зайдет. Твое дитя не боится?
— Разумеется, она не боится. Она ведь знает, что завтра солнце взойдет снова.
