Хайнс наклонил голову и посмотрел на лужу на полу, а потом потряс головой в недоумении:
— Ты права, дорогая, и потому-то мне так не по себе. Это самое невероятное во всем мире!
* * *
Через три года после освоения управляемой термоядерной реакции в ночном небе Земли загорелись новые, необычные звезды. Из каждого полушария можно было видеть до пяти таких звезд одновременно. Их яркость стремительно менялась. На максимуме они светились ярче Венеры и порой быстро мерцали. По временам одна из них внезапно вспыхивала, а через пару секунд угасала. Это были термоядерные реакторы, проходящие испытания на геостационарной орбите.
Электромагнитные двигатели были признаны наиболее перспективными для космических кораблей будущего. Но они требовали реакторов высокой мощности, которые можно было испытывать только в космосе. Эти реакторы, висящие в тридцати тысячах километров над планетой, прозвали «ядерными звездами». Случавшиеся по временам вспышки означали, что произошла очередная дорогостоящая неудача. Большинство населения Земли думало, что реактор взорвался. На самом деле никакого взрыва не было — просто корпус реактора прогорал насквозь от энергии, порождаемой миниатюрной звездой внутри. Жар этой звезды невозможно было сдержать никакими земными материалами — они все плавились, как воск. Поэтому горячую плазму удерживали электромагнитным полем, однако генераторы поля были ненадежны и часто выходили из строя.
Чан Вэйсы и Хайнс стояли на балконе штаба космических войск. Они только что видели одну такую вспышку. В ее сиянии на стене ненадолго появились тени. Хайнс был уже вторым Отвернувшимся, с которым Чан Вэйсы довелось встретиться. Первым был Тайлер.
— Уже третий раз за этот месяц, — прокомментировал Чан Вэйсы.
Хайнс посмотрел на вновь потемневшее ночное небо.
— Эти реакторы производят только один процент от той мощности, которая нужна двигателям, и при этом работают неустойчиво. Даже если нам удастся построить необходимые реакторы, технология двигателей окажется еще сложнее. Наверняка мы встретимся с противодействием софонов.
— Это так. Софоны отрезали нам все пути, — ответил Чан Вэйсы, глядя вдаль. По мере угасания «ядерной звезды» море городских огней засветилось ярче, чем обычно.
— Надежда едва-едва успевает загореться и тут же умирает. Однажды она просто больше не родится. Как вы и сказали, софоны отрезали нам все пути.
Чан Вейсы рассмеялся:
— Доктор Хайнс, я надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать пораженческие настроения?
— Именно для того. На сей раз новый всплеск пораженчества вызван резким падением уровня жизни у общей массы населения. На армии это сказывается еще сильнее.
Чан Вэйсы отвернулся от огней города, посмотрел на собеседника, но ничего не сказал.
— Генерал, я понимаю вашу проблему и хотел бы помочь ее решить.
Чан Вэйсы несколько секунд молча смотрел на Хайнса. Лицо военного ничего не выражало. Затем, не отвечая на предложение, он заговорил:
— Для эволюции человеческого мозга требуется от двадцати до двухсот тысяч лет, если нас интересуют существенные изменения. Но возраст всей нашей цивилизации всего пять тысяч лет. Наш мозг — это мозг пещерного человека… Доктор, я приветствую ваши научные изыскания. Может быть, именно в них найдется ответ.
— Благодарю вас. Мы все, по сути, пещерные люди.
— Но можно ли технологическим путем улучшить умственные способности?
Хайнс воодушевился.
— Генерал, а вы не так уж примитивны — по крайней мере, по сравнению с другими! Я заметил, что вы сказали «умственные способности», а не «интеллект». Умственные способности — это более широкое понятие. Например, недостаточно опираться на интеллект, чтобы побороть пораженчество. Интеллектуал понимает, что блокировка наук софонами делает веру в победу призрачной. Чем выше интеллект, тем меньше вера в успех.
— Тогда просто ответьте — это возможно?
Хайнс покачал головой.
— Что вам известно о моих с Ямасуки исследованиях, предшествовавших трисолярианскому кризису?
— Не так уж и много. Пожалуй, только одно: «Мысли живут не на молекулярном, а на квантовом уровне». Но значит ли это…
— Это значит, что софоны поджидают меня, как мы — их, — ответил Хайнс, указывая на небо. — Правда, на сегодняшний день наши исследования еще далеки от цели. Тем не менее нам удалось получить любопытный побочный результат.
Чан Вэйсы улыбнулся и кивнул, демонстрируя осторожный интерес.
— Я не стану утомлять вас подробностями. Вкратце мы открыли механизм принятия решений в мозгу и заодно обнаружили способ на этот механизм повлиять. Если сравнить, как выносит суждения мозг и как то же самое делает компьютер, то в обоих случаях у нас есть исходные данные, расчет и ответ. Нам удалось обойти этап расчета и сразу же переходить к ответу. Как только некоторая информация попадает в мозг, она нагружает определенную часть нейронной сети, и тогда мы можем заставить мозг вынести суждение — уверовать, что информация истинна, — вообще над ней не думая.
— Это подтверждено экспериментально? — тихо спросил Чан Вэйсы.
— Да. Все началось со случайного открытия. Мы тщательно изучили это явление и теперь знаем, что оно собой представляет. Мы назвали этот эффект «ментальная печать».
— А если суждение — или, если хотите, вера — расходится с реальностью?
— Тогда вера постепенно разрушится. Но это будет мучительным процессом, поскольку ментальная печать держится крепко. Однажды меня таким образом убедили, что вода ядовита. Мне понадобились два месяца психотерапии, чтобы снова самостоятельно пить воду. Это было… не хочу даже вспоминать. Но всем совершенно ясно, что вода не ядовита. Другие же утверждения могут быть не настолько очевидными. Например, существование Бога или победит ли человечество трисоляриан. У таких вопросов нет заранее известного ответа. Когда человек начинает верить во что-то естественным образом, на его разум оказывают влияние самые различные факторы. Но если вера порождена ментальной печатью, то она будет непоколебимой.
— Это и правда замечательное достижение, — задумчиво произнес Чан Вэйсы. — Я имею в виду нейрофизиологию. Но вне науки, в окружающем нас мире, ваше открытие может натворить немало бед. Я бы сказал, что это самое опасное открытие в истории человечества.
— Вы не хотите воспользоваться нашим методом ментальной печати, чтобы создать космические войска, полные непоколебимой уверенности в победе? В армии и так уже есть политкомиссары и капелланы. Ментальная печать — это всего лишь технология, добивающаяся того же самого результата, только быстрее.
— Политическая и идеологическая работа строит веру на фундаменте рационального, научного мышления.
— Но разве можно построить веру в победу в этой войне на рациональном, научном фундаменте?
