— Знак «минус»?
— Когда Хайнс создал математическую модель веры в подлинность произвольного заявления, он также построил модель веры в ложность. Этого он и добивался. Он утаил свое открытие от всех, включая меня. Ему даже не потребовалось особых ухищрений, поскольку две модели очень похожи друг на друга. В модели нейронных посылок различие заключается в направлении передачи ключевого сигнала от одного нейрона к другому. В компьютерной модели это знак «минус». Положительное число для веры, отрицательное — для неверия. Работая втайне от других, Хайнс внес преднамеренную ошибку в программу управления нейронным сканером. Знак «минус» оказался в рабочих программах всех пяти установок.
Зал заполнила зловещая тишина. Раньше такое случилось лишь однажды, когда во время слушаний СОП Рей Диас продемонстрировал «колыбель» на своем запястье и объявил, что приемник радиосигнала находится поблизости.
— Доктор Хайнс, что вы натворили?! — гневно повернулся к нему председатель.
Хайнс поднял голову; все заметили, что к его лицу вернулся нормальный цвет. Бывший Отвернувшийся говорил спокойно и ровно:
— Признаю, что недооценил возможности человечества. Вы достигли невероятных высот. Я видел ваши достижения, я вам верю, и я также верю, что победа в войне достанется нам. Эта вера так крепка, как будто ее запечатали нейронным сканером. Пораженчество и эскапизм, две идеи двухсотлетней давности, сейчас вызывают лишь смех. Однако, господин председатель и господа депутаты, я хотел бы объявить всему миру, что невозможно заставить меня покаяться в содеянном.
— Полагаете, что вам не в чем раскаиваться? — возмутился делегат Азиатского флота.
Хайнс выпрямился в кресле:
— Речь не о том, есть мне в чем каяться или нет. Это просто физически невозможно. Я воспользовался технологией запечатывания разума и наложил печать на себя. Я верю, что мой стратегический план Отвернувшегося правилен от начала до конца.
Делегаты в изумлении переглянулись. Даже на лице Кейко Ямасуки, повернувшейся к мужу, появилось такое же выражение.
Хайнс улыбнулся ей и кивнул:
— Да, дорогая — если позволишь мне так тебя называть. Лишь таким образом я смог обрести необходимую силу духа, чтобы работать над своими замыслами. Сейчас я верю, что все, что я сделал, правильно. Я верю в это безусловно, даже если вера противоречит фактам. Запечатывание разума превратило меня в моего собственного бога — а у бога не бывает сомнений.
— Вы будете так считать, даже когда в не таком уж отдаленном будущем трисоляриане сложат оружие перед могуществом землян? — В глазах председателя светилось не потрясение, а любопытство.
Хайнс с серьезным видом кивнул:
— Я и тогда продолжу верить в собственную непогрешимость. Все элементы моего плана Отвернувшегося безупречны. Конечно, теперь, когда ситуация изменилась, моя жизнь превратится в мучение. — Хайнс посмотрел на жену: — Дорогая, ты же знаешь, однажды я уже прошел через подобную пытку — когда верил, что вода ядовита.
— Давайте вернемся в наше время. — Голос делегата Североамериканского флота перекрыл приглушенный гул зала. — Вопрос в том, дожили ли «проштампованные» до наших дней. Все же прошло больше ста семидесяти лет. Если такая группа или организация, искренне верующая в поражение, существует, почему же никакие факты на то не указывают?
— Возможны два варианта, — ответил делегат Европейского флота. — Один заключается в том, что аппараты запечатывания разума давно вышли из строя и это ложная тревога…
Делегат Азиатского флота подхватил его мысль:
— Но есть и другой вариант. Никакие факты не указывают на существование «проштампованных» — вот это-то и тревожит больше всего.
* * *
Ло Цзи и Ши Цян гуляли по подземному городу среди теней, отбрасываемых стволами. Над ними, огибая постройки, пролетали автомобили. Коробки отдельных зданий свисали с ветвей наподобие листьев, поэтому на земле не было улиц — была лишь открытая территория, над которой то здесь, то там возвышались стволы.
Здесь было замечательно. Травяные лужайки, рощи обычных деревьев и чистый воздух создавали впечатление ухоженного парка. Мимо друзей спешили по своим делам горожане, похожие в своих сияющих одеждах на светлячков. Ло Цзи впечатлило развитие городской архитектуры — теперь толчея и шум перенеслись куда-то высоко в воздух, а внизу, на земле, царила первозданная благодать. Здесь не ощущалось даже тени войны; все вокруг предназначалось для отдыха и развлечений.
Они не успели уйти далеко, когда Ло Цзи услышал приятный женский голос: «Вы не господин Ло Цзи?» Он оглянулся; голос шел с информационного щита, установленного в траве возле дорожки. С экрана на него смотрела красивая женщина в униформе.
— Это я, — кивнул Ло Цзи.
— Здравствуйте. Я финансовый консультант № 8065 универсальной системы банковского обслуживания. Добро пожаловать в наш век! А теперь я представлю ваш финансовый отчет.
На экране появилась таблица.
— Перед вами таблица инвестиций за девятый год эры Кризиса. Она включает в себя депозитные счета в Торгово-промышленном и Строительном банках Китая. У вас также есть акции предприятий, но они частично обесценились в период Великой пади.
— Как она узнала, что я здесь? — прошептал Ло Цзи.
Ши Цян пояснил:
— Тебе под кожу левой руки зашили чип. Не беспокойся, нынче у всех есть такие. Используются как удостоверение личности. Любой экран тебя узнает. Куда бы ты ни пошел, увидишь на щитах рекламу, подобранную лично для тебя.
Явно услышав слова Ши Цяна, консультант запротестовала:
— Господин, это не реклама! Это услуга, оказываемая универсальной системой банковского обслуживания!
— Сколько у меня на счету? — спросил Ло Цзи.
На экране рядом с консультантом вспыхнула сложная диаграмма.
— Перед вами состояние всех ваших процентных счетов начиная с девятого года эры Кризиса. Разобраться в этой диаграмме непросто, но я скопировала ее в вашу личную папку.
Диаграмма сменилась другой, попроще.
— А здесь ваши финансы на данный момент, по всем счетам в универсальной системе банковского обслуживания.
Ло Цзи не имел ни малейшего представления, что означают все эти цифры. Тогда он спросил напрямую:
— Так сколько же?
— Парень, да ты богач! — Ши Цян от души хлопнул его по плечу. — У меня поменьше будет, но тоже ничего так! Что ни говори, двести лет сложных процентов — это и в самом деле долгосрочные вложения. Из бедняка стал богатеем. Жалею только, что побольше не скопил!
— Но… вы уверены, что тут нет ошибки? — Ло Цзи с недоверием смотрел на экран.
— А? — Большие глаза консультанта вопросительно смотрели на Ло Цзи.
— Прошло больше ста восьмидесяти лет. Разве не было инфляции? Не было никаких финансовых потрясений?
