Черная птица большая!
Жду я тебя у окна.
Сахар на подоконнике.
Унеси на крыльях меня!
Закрой мои страстные очи
Крылами своими большими,
Унеси меня вверх, к небесам,
В новое время, к новому миру.
Смеяться буду, петь, кричать:
«Не может быть того!»
В мгновение ока я постигну
Единство всего!
Лети ко мне, я жду тебя.
Прижми холодный клюв
К ране моей и унеси
Меня подальше отсюда.
Нас не услышит медсестра,
Соседи крепко спят,
Бесшумно ты влетишь сюда
И унесешь меня.
И вот ты здесь! Ну, наконец!
Бесшумно ты пришла!
О боже, как красива ты,
Скорее, в путь пора!
Прощайте, родичи мои,
Любимая жена,
Прощай и мама, и сестра!
И помните меня!
Для печали нет причины!
Я буду петь, смеяться и кричать,
Все постигнув моментально,
Стану счастлив я опять!
Все постигнув моментально,
Стану счастлив я опять!
Я петь, смеяться буду я,
Я наконец-то счастлив стану!
В другом стихотворении Хирш с некоторой долей юмора описывает состояние меланхолии:
Солнце никогда не смеется Йонасу,
И если смеется, то только над ним.
Его ангел-хранитель показывает ему язык,
А счастливая звезда, кружащаяся над Йонасом, —
Это метеор, с шипением падающий в море.
Многие великие художники, например Франциско Гойя, Винсент Ван Гог или Каспар Давид Фридрих, творили свои картины, находясь на грани между меланхолией и сумасшествием. Представители таких направлений, как символизм и сюрреализм, тоже не смогли избегнуть притягательности погибели, упадка и болезни. Таким образом, посещение знаменитых музеев мира можно приравнять к бессознательной конфронтации с темой депрессии.
В мире литературы также существует предостаточно материала для изучения депрессии. Писательница Мария Калеко представляет депрессивный мирок следующими стихотворными картинами:
Бесцветные дни
Подобно серой стене, камень к камню
Высятся бледные дни в ночной тишине.
Печаль бессмысленных, пустых часов
Заключена в душе.
Сны плывут и утекают,
Как ночные привиденья.
Тщетно пытаемся мы собрать
Цветные осколки в оправу.
И в тенях этих дней бесцветных мы живем,
Не умирая.
В стихотворении писателя Томаса Браша, которое он посвятил своему коллеге Уве Джонсону и его глубокой депрессии, хорошо выражена глубокая безрадостность этого состояния. Джонсон совершил самоубийство в возрасте сорока девяти лет.
Полусон
Как в темных коридорах,
Запутавшись в себе,
Повешен на веревке —
Мой труп висит в петле.
Я мчусь по коридорам
Тюрьмы живой своей:
Там плачет он и скалится —
Он хочет прочь скорей.
И вот – последние ступени,
И вот – последний бой.
Охранник слышит крики,
Зовет мой крик с собой.
И через глаз-окно бегу
В спокойствие ночи;
Там ждут меня два духа:
Дрожь, смех идут от них.
Закроет одеялами
Он мне мои глаза
Теперь мы спим и прячемся:
Закончилась беда.
Андре Хеллер, австрийский поэт, знакомый с темой депрессии на собственном опыте, находит смелость описать в своей песне «Система» некую внутреннюю настройку, заставляющую депрессию, поклонившись, уступить место меланхолии.
Плачь снова, если ты этого хочешь,
Не отказывайся от сомнений,
Позволь себе быть трусливым,
Саботируй в себе героя,
Окунайся иногда в дым страха —
Тебе же всегда не хватало пропасти.
Чего терять? Вокруг лишь только
Фальшивые симпатии.
Это система – система, приносящая доход.
Она хочет иметь тебя, несамостоятельного
и удобного.
И молоко, которым нас вскармливают,
Не экономят ни на тебе, ни на мне,
ни на ком-либо другом.
Поэтому я плачу, когда хочу плакать, —
Это сбивает их с толку.
В эпоху работы на результат
Я оставляю себе время на раздумье.
Моя одежда соткана из дыма страха.
Про́пасти – моя твердая опора.
Если кто-то сегодня не может больше лгать,
Это считается грехом.
Это система – система, приносящая доход.
Она хочет иметь тебя, несамостоятельного
и удобного.
И молоко, которым нас вскармливают,
Не экономят ни на тебе, ни на мне,
ни на ком-либо другом.
К числу знаменитых персон, страдавших депрессией, относилась королева Австрии Элизабет. Она не принадлежала к числу сладких романтичных особ из оперетт, не была похожа на киношных принцесс, в своих стихах эта страдавшая тяжелой депрессией женщина оставила нам впечатляющие свидетельства своих страданий. Ее жизнь представляла собой диаметральную противоположность популярным фильмам, и очень характерно, что эта анорексичная, страдающая тяжелыми мигренями и депрессией дама остается идолом многих женщин последующих поколений – вплоть до современных молодых девушек. Нарушения аппетита и депрессии – страдания королевы Сиси – представляют в наше время огромную опасность для подрастающего поколения.
Характерным является то, что у нее было два имени. Королева писала о себе всегда «Сиси». Актриса Роми Шнайдер стала известна в Австрии, а затем и по всему миру после роли сладкой девушки Сисси. Возможно, она многое заняла из образа настоящей Сиси, если вспомнить трагический конец актрисы. Ее безуспешные попытки убежать от шаблона сладкой Сисси, которая принесла ей успех в начале карьеры, все больше чувствовались в ее личной жизни, она очень близко подошла к состоянию одержимой сомнениями настоящей королеве Сиси-Элизабет.
Королева Элизабет, которая, после беззаботного детства, проведенного в Баварии, была введена в королевский двор Вены, с его закоснелыми, жесткими церемониями, в стихотворении под названием «Рамсгейт» описывает сопротивление ее депрессивной души возникшему чувству любви, которое было, очевидно, последствием тайного дворцового флирта. Строки выдают нам, что она выдерживает определенную дистанцию с собственным чувством. В других стихах она предпочитает мысленно убегать к мертвым героям, например, к «возлюбленному» Ахиллу из греческих мифов, или к «мастеру» Генриху Гейне – оба этих человека не могут доставить ей страдания, потому что их больше нет в этом мире.
