Дождавшись, когда на стоянку приедет служебная «эмка» Штаба ВВС, и устроившись в ней, Жигарев приказал ехать к коменданту аэродрома. Через пятнадцать минут он поставил коменданту задачу разместить и накормить всех прилетевших с аэродрома «Двоевка» и самое главное – выставить усиленные посты к их самолетам. Никого, кроме тех, кто прилетел на них – к ним не подпускать без особого его личного разрешения. Подумав, он оставил проконтролировать, как разместятся экипажи порученца, заодно приказав ему заказать по телефону два номера в гостинице на его имя, и выехал с потомками в Москву. Из всего набора литературы он захватил с собой два шеститомника «Истории Великой Отечественной войны» и мемуары немецких генералов. Остальное, включая фильмы, должен был позже привезти порученец.
Разместив полковника и генерала в гостинице и обеспечив их ужином, Жигарев поехал в Штаб ВВС. Оттуда он по телефону позвонил секретарю Сталина, попросив о срочной встрече по особо важному делу. Через некоторое время Поскребышев перезвонил ему, сказав, что Сталин ждет его на Ближней даче в Кунцево в 21 час.
15 июня 1941 года, 21.00. Дача Сталина в Кунцево
Ровно в 21 час Жигарев перешагнул порог кабинета на даче Сталина. Сталин, одетый по-домашнему, сидел за столом и, как по неуловимым признакам понял Жигарев, был не очень доволен этим вечерним визитом. Жигарев и так сломал голову в поисках наиболее удобного варианта, КАК ознакомить Вождя с тем, что он узнал за этот день, а тут вообще все вылетело из головы, и он откровенно оробел. Да что там оробел! Он откровенно «потерялся», когда встретился со взглядом Сталина. Все слова сразу куда-то пропали. Поэтому поздоровавшись со Сталиным, он молча стал доставать из портфеля и выкладывать на стол тома «Истории Великой Отечественной войны» и другие книги, переданные ему Оганяном и Красавиным.
– Что это? – глядя на него, спросил Сталин.
– Здесь все – когда, где и какими силами нападут на нас немцы.
– Это вы узнали в Минске, куда сегодня летали?
– Я не долетел до Минска, товарищ Сталин.
Сталин поднялся и, обойдя стол, взял протянутый ему Жигаревым первый том «Истории».
– «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг. Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами. – М.: Воениздат, 1960. – 600 c. Тираж 125 000 экз.», – прочел он вслух на обложке.
Перевернул страницу и продолжил:
– Шеститомный труд «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.» разработан коллективом научных сотрудников Отдела истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (заведующий отделом Болтин Е. А., заместитель заведующего отделом Тельпуховский Б. С.) на основе: документальных материалов, хранящихся в центральных партийных и государственных, ведомственных и местных архивах СССР; материалов архивов Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики, Чехословацкой Республики, Народной Республики Болгарии, Румынской Народной Республики, Венгерской Народной Республики; опубликованных документов СССР и других стран, а также советской и иностранной научно-исторической литературы.
На несколько секунд в комнате воцарилось молчание. Сталин как бы переваривал только что им прочтенное. Каждая фраза, произнесенная им, – даже по отдельности – требовала осмысления. А тут все прочтенное состояло из таких фраз.
«История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.» – первоначально Сталину показалось, что речь идет о войне, известной ему как Первая мировая, но называемой еще царской элитой – Великой. Но год указывал, что речь идет о другой войне. О войне, которая должна случиться в ближайшие полгода.
«Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами» – вот здесь все соответствовало действительности. Если война и могла начаться, то развязать ее могли только империалисты.
«М.: Воениздат, 1960. – 600 c. Тираж 125 000 экз.» – а вот эта фраза была самая загадочная. Как он понимал, «1960» – это год издания книги. И вот это было самое невероятное. Он полистал книгу, еще раз внимательно осмотрел переплет, но это никак не помогло ему в осмыслении только что прочитанного.
«Разработан коллективом научных сотрудников Отдела истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС» – что такое «ЦК» он понимал. А вот что такое «КПСС» – уже нет.
«Материалов архивов Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики, Чехословацкой Республики, Народной Республики Болгарии, Румынской Народной Республики, Венгерской Народной Республики».
И вот это тоже значительно увеличивало количество вопросов, возникающих в голове у Вождя.
Он положил книгу на стол и взял другую, гораздо меньше «Истории…», «Танковые операции» Гота.
– «Издание: Гот Г. Танковые операции. – М.: Воениздат, 1961.
Оригинал: Hoth H. Panzer-Operationen. – Heidelberg, Kurt Vowinckel Verlag, 1956.
Аннотация издательства: Книга написана на основе некоторых архивных материалов и личных воспоминаний бывшего командующего 3-й танковой группой немецких войск на советско-германском фронте. Большая часть книги посвящена описанию подготовки гитлеровского командования к нападению на Советский Союз и военных действий на Восточном фронте во время летне-осенней кампании 1941 года. Обобщая опыт использования танковых соединений в минувшей войне, автор излагает свои взгляды на применение танковых соединений и объединений в будущей войне. Русский перевод книги рассчитан на генералов и офицеров Советской Армии», – прочел он на первом листе.
Листая ее, он внимательно смотрел на прилагающиеся к тексту карты и схемы. На них были обозначены в качестве целей ударов советские города. Сталин положил книгу и, достав из кармана трубку, принялся ее набивать.
– Рассказывайте, товарищ Жигарев.
И Жигарев начал говорить. Сначала он торопился, и Сталин останавливал его уточняющими вопросами, потом успокоился и стал пересказывать обстоятельно все происшедшее с ним за этот длинный день.
– Товарищ Сталин! У нас осталось меньше недели! – закончил Жигарев с болью в голосе. Он помнил цифру, сказанную ему Рябцевым, – 20 миллионов – и понимал, как мало осталось времени, чтобы попытаться изменить что-либо, и как не готова авиация к тому, что на нее обрушится через неделю. Это страшное касалось всей страны, всего советского народа, всей армии – он это понимал, но особенно больно было осознавать неготовность тех, за кого отвечал он – Жигарев.
Пока Жигарев рассказывал, Сталин ходил по кабинету и курил трубку. Сейчас он стоял у окна, посасывая уже потухшую трубку, смотрел в сад, но глаза его видели совсем другое – он видел неминуемую гибель сотен тысяч, миллионов людей, горящие города и села, послевоенная нищета, голод и разруху. СССР будет отброшен назад в экономическом развитии, прахом пойдут все довоенные достижения в народном хозяйстве и обществе. Многое придется начинать сначала.
