***
Следует подчеркнуть, что существование конвергентных инструментальных причин, даже если они применимы к тому или иному агенту, не означает, что можно легко предсказать поведение этого агента. Вполне возможно, что он точно так же будет иметь и иные инструментальные цели, которые сейчас мы не в состоянии охватить. Особенно это верно для сверхразума, способного для достижения своих целей разрабатывать в высшей степени умные, но нелогичные, а порой и парадоксальные планы; возможно, он прибегнет к помощи еще неизвестных нам физических явлений
[331]. Предсказать можно лишь наличие у агента определенных конвергентных инструментальных целей, которые он может иметь для достижения конечных целей, а не его конкретные действия на этом пути.
Глава восьмая
Катастрофа неизбежна?
Мы выяснили, что связь между интеллектом и конечными целями очень слаба. Также мы обнаружили конвергенцию инструментальных целей, которая может обернуться реальной угрозой. Но эти факторы не начнут играть существенной роли, пока интеллектуальные агенты еще не набрали сил, поскольку слабыми агентами удобно управлять, да и крупного вреда нанести они не в состоянии. Однако, как мы выяснили в шестой главе, лидирующий сверхразум легко может получить решающее стратегическое преимущество. И тогда уже исключительно его цели начнут определять и будущее нашей планеты, и характер освоения космического пространства — этого бесценного вселенского фонда человечества. Посмотрим, насколько зловещей выглядит эта перспектива.
Экзистенциальная катастрофа как неизбежное следствие взрывного развития искусственного интеллекта?
Экзистенциальный риск — это угроза гибели разумной жизни, берущей начало на Земле. Или есть более мягкий вариант — это решительное нанесение необратимого ущерба человеческой цивилизации, что лишает ее каких-либо надежд на развитие в будущем. Если мы допускаем идею абсолютного преимущества, которое получает лидирующий сверхразум, если принимаем во внимание тезисы об ортогональности и инструментальной конвергенции, то, видимо, нам пора обратиться к вопросам, связанным с общим страхом перед искусственным сверхразумом и опасением, что его появление неизбежно приведет к экзистенциальной катастрофе. Рассмотрим систему аргументации в пользу такой точки зрения.
Во-первых, мы уже обсудили, каким образом первый сверхразум способен получить решающее стратегическое преимущество. После чего у него появится возможность сформировать синглтон и определять будущее разумной жизни, существующей на Земле. Что произойдет потом, будет зависеть от побудительных мотивов сверхразума.
Во-вторых, тезис об ортогональности говорит, что мы не можем слепо полагать, будто сверхразум непременно должен разделять ту систему ценностей, которая обычно у человека связана с такими понятиями, как мудрость и интеллектуальное развитие, — это научная пытливость, доброжелательное отношение к людям, духовная сила, тяга к просвещению, собственное мировоззрение, бескорыстие, вкус к высокой культуре, умение получать удовольствие от простых вещей, непритязательность в жизни, самоотверженность и многое другое. Позднее мы увидим, смогут ли разработчики принять обдуманное решение и наделить сверхразум благородными намерениями, чтобы он осознавал значимость человеческих интеллектуальных и культурных достижений, чтобы дорожил благополучием человечества и его моральными ценностями, чтобы служил высоким целям, заложенным в нем его создателями. Хотя на самом деле с технической точки зрения было бы гораздо проще создать машинный сверхразум, единственной конечной целью которого станет вычисление десятичных знаков после запятой в числе π. Это может означать лишь одно: если человек по лени своей или легкомыслию не предпримет целенаправленных усилий, то первый сверхразум будет иметь довольно случайный набор примитивных окончательных задач.
В-третьих, тезис об инструментальной конвергенции говорит, что мы не можем слепо полагаться на случай. Какова вероятность, что сверхразум, чья конечная цель сужена до минимума, ограничит свою деятельность лишь определением числа π в виде десятичной дроби или подсчетом скрепок и песчинок и не станет покушаться на интересы людей? Агент с такой конечной целью во многих ситуациях имел бы конвергентную инструментальную цель приобрести неограниченные материальные ресурсы и по возможности устранить все потенциальные угрозы для себя и своей целевой направленности. Люди определенно могут представлять для сверхразума и потенциальную угрозу, и определенный интерес в качестве «исходного сырья».
Если суммировать все три положения, то становится видно, что лидирующий сверхразум, достигший возможности определять будущее земной цивилизации, легко может стремиться к конечным целям, глубоко чуждым интересам и ценностям человечества, и потому, скорее всего, будет иметь инструментальные причины к неограниченному получению ресурсов. А теперь задумаемся вот над чем: с одной стороны, само человеческое существо являет собой весьма полезное сырье (например, состоит из рационально организованных элементов), а с другой — наше собственное выживание и процветание зависит от постоянного доступа к большому количеству ресурсов, — и постараемся понять, почему вполне исполним сценарий, по которому человек довольно быстро завершит свое земное бытие
[332].
В этой системе аргументации есть слабые места, но мы дадим им оценку после того, как проанализируем несколько сопутствующих проблем. Нам предстоит подробнее рассмотреть вопросы: способны ли разработчики искусственного интеллекта (а если способны, то как они этого добьются) предотвратить условия, способствующие тому, что сверхразум обретет решающее стратегическое преимущество; способны ли разработчики определить конечные цели сверхразума таким образом, чтобы их реализация не вступала в противоречие с интересами людей, а, напротив, соответствовала общечеловеческим ценностям.
Сама ситуация, когда кто-то способен разработать ИИ и воплотить свой проект в жизнь, не имея достаточных гарантий, что это машинное создание не вызовет экзистенциальной катастрофы, выглядит невероятной. Но даже если какие-то программисты и окажутся столь безрассудными, то еще более невероятна ситуация, при которой общество не потребует закрыть разработки прежде, чем проект (или создаваемый в его рамках ИИ) получит решающее стратегическое преимущество. Но, как мы скоро увидим, перед нами путь, полный опасностей. Давайте, не откладывая на потом, рассмотрим пример одного такого фактора риска.
