Тарек замолчал, вытирая куском грязной холстины струйку крови, что сбежала из уголка его губ. Князь хмуро молчал, молчали и его воины, успевшие очистить гнездо парха от его подчиненных и теперь ждавшие, когда им прикажут поставить точку, завершая это дело.
– Но это не главное, – грустно улыбнулся он. – Ты должен сделать все, чтобы твои дети жили нормально, чтобы они не знали того, что довелось пережить нам с тобой. А при нашей профессии сделать это невозможно. Больше того, – он обвел всех взглядом, обращаясь в первую очередь к князю и его воинам – Людям нашего круга заводить семью не рекомендуется.
Тарек Сова снова закашлялся, на этот раз приступ длился дольше, но за это время снова не прозвучало ни одного слова.
– Буду заканчивать, а то издохну не от ножа – грустно будет, – покачал он головой. – Я уверен, что князь уже знает, что твоя жена с детьми находится у него в Оплоте, брат, но тебя это не должно волновать. Я успел его узнать: добрый с друзьями и беспощадный с врагами. Ты ему не враг. Пока не враг. Я специально затеял всю эту возню, чтобы пусть и числом больших жертв, но добраться до своего убийцы, а заодно помочь князю очистить от нас Резен. А ты теперь, брат, у ночников изгой – покинул гильдию, чтобы служить правителю, завел семью, – последний раз улыбнулся он и серьезно закончил: – Так стань своим для его светлости и его воинов. А теперь сделай свое дело.
Щепа посмотрел сначала на устало откинувшегося на спинку стула названого брата, а потом на князя, который, чуть помедлив, кивнул и развернулся, чтобы уйти. Но вдруг обернулся.
– Дурак ты, Тарек, – без эмоций сказал он. – В Оплоте теперь такие маги, что новое тело к голове пришить могут.
– Теперь уже поздно, ваша светлость, – без сожаления о содеянном ответил Сова.
– Именно, – кивнул Атей. – Но выбор твой уважаю, хотя все равно не простил бы тебе пути его решения, сложись все немного по-другому, – Призрак на мгновение оскалился. – В городе среди погибших были две девушки. Совсем молодые и ни в чем не повинные девушки, – рыкнул он и уткнул в грудь Щепы свой палец. – Такие же, как и его дочери. В чем они были виноваты?
– Свершенного не изменить, – снова повторил бывший парх.
– Ты прав, – успокоился Призрак и безжалостно добавил: – Но прежде чем твой названый брат сделает свое дело, хочу тебе сказать, я постараюсь сделать все, чтобы разумные навсегда забыли твое имя. Ты не оставишь ничего после себя, уйдешь, словно и не было тебя на Тивалене. Впрочем, тебе может быть все равно. Вот только я почему-то уверен, что там, – он указал в потолок, – души получают свое право на перерождение не за просто так. Прощай, парх, на месте твоего района получится прекрасный парк для жителей Резена.
Атей развернулся и пошел на выход из гостиницы.
– Папка, – пристроилась у левого плеча Тахере, когда они вышли на воздух. – Теперь я поняла – вот это ты имел в виду, когда говорил о каком-то там равновесии и предупреждал, что будет тяжелее.
Атей грустно улыбнулся.
– Все только начинается, Птаха. Все только начинается.
Эпилог
Возвращающегося «блудного князя» встречал, наверное, весь Оплот. Но прежде чем тот увидел радостные лица своих подданных, он на время потерял дар речи, когда неспешно выехав из-за Зеленой Рощи, в глубине которой он давно заметил тени сопровождающих их параллельным курсом «детей леса», увидел высившуюся серую стену, которая шпилями своих башен, казалось, царапает низко летящие облака. Как она смогла вырасти за время его отсутствия, он не знал, но зато был точно уверен в ее материальности.
Вдруг воздух наполнил пронзительный чистый звук горнов. Створки даже на вид несокрушимых ворот Оплота поползли в стороны, а навстречу князю вынеслась женская фигурка, которую сопровождали два десятка воинов, половина которых были конные, а вторая двигалась на четырех лапах. Не доезжая сотню шагов, кавалькада перешла на шаг и медленно, с достоинством приблизилась к Призраку.
– Добро пожаловать домой, мой князь, – проговорила утонченная альвийка, поедая счастливым взглядом Атея. Тот чуть сжал бока Агата. Умный конь одним прыжком оказался рядом с Пушинкой княгини, и Призрак нежно, но неуловимо быстро перенес ее себе в седло.
– Здравствуй, моя княгиня, – посмотрев ей в глаза, сказал он. – Любимая, ты покажешь мне НАШ ДОМ?
