– Не знаю.
– Ну хоть возвращается, и на том спасибо, – женщина замоталась потуже в шерстяную шаль, в последнее время с каждым днем становилось все холодней. – Сашенька, я хотела поговорить, насчет того вечера, когда вы уезжали. Ты прости меня, я, наверное, много лишнего наговорила. Это ведь действительно не мое дело. Я просто Ярослава вижу насквозь, и то, что к тебе неровно дышит, вижу…
Саша тяжело вздохнула. В последнее время, все подряд говорили ей об этом, и Глафира, и Артем, даже Дима, пусть и очень своеобразно, да и Ярово «я влюбился» не хотело выходить из головы. И как же не вовремя это было.
– А по твоему поведению мне судить сложней. Ты постоянно закрываешься, и от меня, и от него, да ото всех! Я хотела как лучше, думала, тебе нужно время, чтобы подумать, побыть одной. Думала, что для тебя все слишком быстро развивается, вот и хотела хоть немного оградить, пока могу, пока вы не уехали.
– Спасибо, Глафира, я ценю вашу заботу…
– «Я ценю вашу заботу, но не лезь, старая карга, туда, куда не просят», да? – Глафира обняла Сашу за плечи, делясь своим теплом. Она не сердилась, и не обижалась – не на что, это их судьбы, просто помочь хотела.
– А давайте что-то приготовим? – Саша решила сменить тему, чтоб не накручивать себя еще больше. – Ужасно хочу чего-то вкусного…
Во время готовки очень хорошо думается. Монотонность процессов помогает сосредоточиться на чем-то очень важном. Проблески гениальности не так редко случаются именно в такие минуты. Саша сейчас нуждалась если не в проблеске, то хотя бы шепоте внутреннего голоса, который бы помог решить, как, когда и что делать.
* * *
– Вас уже вызывали в милицию? – любитель экстремальных мест проведения встреч, Кущин, подмигнул слишком молоденькой официантке, поглядывая на нее поверх чашки с кофе.
– Еще нет.
– Скоро вызовут. Титов отказался сотрудничать со следствием. Значит, первый подозреваемый у них – вы, – теперь лучезарная улыбка досталась Самарскому.
– Ну что ж, пообщаемся. Мне скрывать нечего.
– Почти. Разве что содержащуюся в заложницах дочь конкурента, да и неприязнь длиной в добрый пяток лет. Интересно, а тот, кто это сделал, понимает, насколько он в шоколаде? С одной стороны – ликвидировать Титова, а с другой – подставить его главного конкурента… Это близко к гениальности, не находите?
– Вам видней.
– Ну да, ну да, – Кущин посмотрел на собеседника с сомнением. – Вы выяснили что-то у Александры?
– Нет. Она не имеет представления о том, что случилось с ее матерью после развода.
– Жаль. Получать информацию из первых рук значительно приятней, чем довольствоваться домыслами.
– А у вас появились новые домыслы? – после их последней встречи картинка в голове у Ярослава вырисовалась достаточно однозначная, если все так, как Кущин предполагает, все становится на свои места, непонятно только одно – какова цель человека, совершившего уже второе покушение – просто запугать или рано или поздно довести все до конца?
– Есть такое дело. Он скорей всего ждет, пока вынесут решение по вашему этому… – Кущин потряс над столом рукой, пытаясь вспомнить слово.
– Тендеру.
– Да, ждет, пока будет решение по тендеру.
– Неплохо ждет. Он же его чуть не пристрелил!
– Ну Ярослав Анатольевич, чуть-чуть ведь не считается…
– Зачем тогда он это сделал?
– Подозреваю, чтоб вызвать реакцию. Вы ведь сами говорили – Титов просто отмахнулся от случая с машиной, не придав никакого значения. От такого отмахнуться сложней.
– Если он хочет Титова убить, зачем ему реакция?
Прежде чем отвечать, Кущин посмотрел в окно, собираясь с мыслями.
– Я достаточно долго работал в отделе, расследовавшем покушения и убийства. Видел в жизни много и хочу вам сказать одно – люди все разные, их мотивы, цели, способы отличаются кардинально, но бывают типажи… Так вот, особые преступления совершаются с мотивом мести. Человеку важно осознание того, кому он мстит, за что это с ним происходит. Анонимки вызывают ноль реакции, машина – сами сказали, осталась всего лишь досадным недоразумением в глазах Титова, а вот просвистевшая у виска пуля… Мы ведь так и не знаем, во что это все может вылиться, но если бы я консультировал Титова, посоветовал бы выйти наконец-то на человека, который так очевидно добивается его внимания.
– Думаете, таким образом, он пытается заставить Титова почувствовать угрызения совести?
– Вряд ли угрызения совести, скорей страх перед возможным разоблачением и расплатой.
– И в том, и в том случае у него нет шансов.
Отвечать Кущин не стал, уставившись в полупустую чашку на столе.
– А, да, забыл сказать, этот типаж, ну мстителей, они обожают символизм. Долго и неимоверно тщательно готовя свою месть, они уделяют особое внимание всему до мелочей, ведь потом, когда акт расплаты состоится, им предстоит упиваться этим моментом всю жизнь…
* * *
– Привет, – Ярослав склонился к щеке Снежи, легко касаясь губами мягкой кожи. Она назначила встречу у себя в студии, не хотела, чтоб возникла даже гипотетическая возможность показать, как сложно сейчас с ним встречаться. На людях она хотя бы не сможет расплакаться, заставит себя держать лицо.
– Привет, вот, – девушка протянула Самарскому конверт, оставленный почему-то в ее ящике.
– Спасибо, – забирая письмо, Ярослав нечаянно коснулся ее пальцев своими, девушка непроизвольно дернулась.
Это ужасно. То, что сейчас происходит между ними было ужасно. Он не хотел терять друга в лице девушки, но не имел права навязываться тогда, когда ей так сложно находиться с ним рядом. А она… Даже распрощаться с ним раз и навсегда, как должна была сделать, почему-то не получалось.
– Ты уже вернулся?
– Еще нет. Сегодня снова улетаю.
– А Дима?
– Дима остается.
– Ясно, – в беседе наступила неловкая пауза. Снежа чувствовала пристальные взгляды, направленные в спину. Она вышла как раз во время съемки, группа так и осталась ждать ее в другом конце помещения, а сейчас дружно сверлила взглядами их с Яром.
Все знают, что они с Самарским пара, все смотрят на него с придыханием и немым обожанием в глазах, а на нее с нескрываемой завистью, часто, совсем не белой. Проблема в том, что, рано или поздно, они поймут – пары больше нет.
– Ты открывала? – Ярослав взвесил конверт в руке.
– Нет. Увидела, что там стоит твое имя, сразу позвонила, ты просто трубку не взял.
– Спасибо, – Ярослав бросил взгляд над ее головой, хмыкая. – Что не выбросила.
– Ты помнишь, что я собрала вещи?
– Помню. Я заберу.
– Скажешь, когда соберешься, я оставлю консьержу ключ, – смотреть на это она точно не собиралась. Не хватило бы сил.
