– Ты не права, – попытался остановить ее я. – В прошлом году мы провели капремонт, установили дополнительные очистные сооружения, так что утечка нефтепродуктов исключена. Экспертиза свидетельствует, что содержание вредных веществ в воде и воздухе не превышает нормы!
– Твоя официальная отчетность – фальшивка! У нас другие сведения. Мы сами собирали и отдавали воду и почву на анализ. Там все пропитано бензином! Его скоро можно будет из реки черпать ведрами!
– И все равно – зачем же так орать! – Я не оставлял попыток урезонить ее. – Можно же все обсудить спокойно, цивилизованно. Наверняка найдется какой-нибудь выход.
– Цивилизованно? После вот этого? – Она выхватила из рюкзака какой-то листок и яростно размахивала им у меня перед носом. – Это ответ на наш электронный ультиматум прекратить работу завода! – объяснила она, пока я читал вслух текст:
«Сволочи, гадкие ублюдки, недоноски! Если вы посмеете хоть на метр приблизиться к заводу, вам это даром не пройдет! Уберите ваши вонючие лапы от «Нефтехима», иначе мы отловим и перебьем вас по одному».
– Да, грубо, даже слишком, признаю, – не мог не согласиться я. – Но останавливать работу завода тоже нельзя! Знаешь, сколько продукции мы производим? Одних только налогов хватит на годовую зарплату учителей целой школы! Или врачей небольшой больницы. А рабочие места! Мы даем работу целому поселку! Без завода люди лишатся куска хлеба!
– А с заводом – просто умрут! – парировала она.
– Кого ты привел в дом? – Громовой голос папаши перекрыл перепалку. – Откуда ты притащил эту мразь?
– Да-да, – вторили ему дядья и тетки. – Как тут появилась эта скандалистка? Выгнать ее, немедленно!
– Не беспокойтесь! – фыркнула защитница природы, выскакивая из-за стола. – Ноги моей здесь больше не будет! – И через мгновение красное платье исчезло за дверью.
Я не знал, что делать. Над праздничным столом повисло мрачное молчание, все старались не смотреть друг на друга.
Первой нарушила тишину сестра Лера.
– А кто такие мутанты? – спросила она.
– Уроды, вроде тебя, – прошипела Милена, – которые вечно суют длинный нос не в свое дело.
– Сама такая! – надувшись, сестра отвернулась. – А нос у меня, между прочим, не длиннее твоего!
– Мне кажется, Саша, тебе бы следовало догнать девушку, – сказала бабушка.
– Зачем? – Я уткнулся в тарелку, чтобы Милена не увидела изменившегося цвета моего лица.
– Она забыла у нас кое-что! – Бабушка протянула мне длинный сверток. – Нашла в рюкзаке с парашютом. По-моему, тут лозунг или что-то в этом духе.
– Лозунг? – встрепенулся Боб. – Какой лозунг? Дайте-ка посмотреть!
– Елизавета Викторовна, неужели вы думаете, что ваш внук побежит за этой… из-за какой-то тряпки? – фыркнула Милена, не спуская с меня пронзительного взгляда.
– Милена права! – поддакнул я. – После всего, что она тут наговорила… А кстати, отец, почему она назвала нашу отчетность фальшивкой?
– Хорошо хоть, сама догадалась убраться! – громыхнул папаша, игнорируя вопрос. – Не то пришлось бы выставить ее за дверь.
– А мне она понравилась! – заявила Лера. – У нее сережки такие прикольные! И кеды! Пап, а это правда, что от нашего завода дохнут рыбы и птицы?
– А в котором часу, она сказала, у них намечается акция? – произнес папаша. Лериного вопроса родитель тоже не заметил.
– В двадцать один ноль-ноль они теперь вряд ли успеют… А вот начиная с двадцати двух наверняка будут ловить каждую баржу! – с торжеством сообщила Милена. – Прибудут со стороны водохранилища на катере под названием «Морская звезда».
Смачно выругавшись, отец подозвал Боба. Предок говорил очень тихо, но я все-таки услышал его.
– Предупреди охрану, – были его слова. – К заводу никого не пропускать! Пусть вызовут подмогу, и чтобы никто не сменялся к ночи. За сверхурочные заплачу вдвое.
Тут я вскочил.
– Бабушка, ты права! Ее надо догнать, – схватив лежащий на стуле сверток, я рванулся к двери, успев заметить вспыхнувшее в глазах Милены презрение, смешанное еще с каким-то непонятным чувством.
– Я с тобой! – крикнула Лера, но была остановлена спокойным голосом бабушки:
– Деточка, а как же торт? Ты же сама украшала его свечками. Разве не хочешь попробовать?
Я бросился к себе в комнату – надо было переодеться и посмотреть по Интернету, как добраться до водохранилища общественным транспортом. Разъяренный голос отца несся мне вслед, но на душе пели скрипки.
20.45
Она
Знали бы вы, с какой радостью я вырвалась из этого «осиного гнезда»! Словно в прохладный фонтан плюхнулась в жару – хотя было совсем наоборот, ведь я попала из ледяной атмосферы, созданной не столько кондиционером, сколько взглядами, на раскаленную улицу. Среди всей этой компании было только двое нормальных людей – Лерка да бабуля. Остальные бесили меня хуже некуда. Прикидываются дружным семейством, а на самом деле – клубок змей, где каждый сам за себя. И худшая из всех – эта девица, Милена. Просто настоящая гадюка! Или гремучая, выбирайте, что больше нравится. Скажете, я ее слишком плохо знаю, чтобы судить, но это не так. Много и не надо, такая пару слов прошипит и выдаст себя с головой. Знаете, о чем она меня первым делом спросила, когда мы с ней столкнулись около их шикарного «пятизвездочного» туалета?
– Напялила «Гуччи» и думаешь, парень твой? Не выйдет! Мы с ним уже полгода помолвлены!
Если она ждала ответа, то напрасно. Я проплыла мимо и заперлась в кабинке, как будто мне было совершенно наплевать. Мое молчание распалило ее, и, когда я вышла, она начала орать противным визгливым голосом:
– К тому же замарашки вроде тебя совершенно не в его вкусе! Нос картошкой, губы лягушачьи, глаза, как у дикой кошки, – такое и в страшном сне не приснится! И коленки у тебя расцарапанные, и руки красные.
В течение тирады я спокойно стояла и молчала. А потом спросила:
– Ты закончила? Напрасно нервничаешь, не надо так переживать! Вон, даже макияж потек. Особенно с левого глаза! А в твоем возрасте это вредно, все морщины сразу становятся видны! – Если надо, я тоже могу изобрести парочку-другую «женских колкостей». – Так что не напрягайся. Можешь оставить свое добро себе, мне его и даром не надо!
Я развернулась и вышла, демонстрируя свою разукрашенную татушками голую спину. Эх, дура я, дура! Другая на моем месте не упустила бы шанс поприкалываться и такого наплела бы про несуществующую любовь, на три тома «Поющих в терновнике» хватило бы! А я, простота, леплю все честно, как есть.
– А за мои коленки не переживай, не надо. К тому же как ты смогла их под платьем разглядеть, ума не приложу, – бросила я через плечо.
