Я, конечно, слышал, что девчонки умеют изменяться до неузнаваемости, но чтобы так! Это был просто шок, финиш. Бедная бабушка! После кончины очередного сервиза я понял, что подарка от меня ей сегодня не дождаться.
Я стоял над черепками и тупо смотрел на выплывшее из кабинки существо. Если бы эта новоиспеченная «Белоснежка» молчала, я бы ее ни за что не узнал. Подумал бы, что это очередная «Мисс Вселенная» или «Мисс Садовое кольцо», или другая какая-нибудь «Мисс сладкая дура», и прошел бы мимо – эти девицы хороши, пока не вспомнят, что умеют говорить.
Эта тоже умела изменяться, но, господи, зачем ты дал ей язык? Как в какой-то сказке – она заговорила, а вместо слов у нее изо рта выпрыгивали жабы.
– Псих ненормальный, – сказала она, глядя на меня сверху вниз. – Ты решил все сервизы в Москве переколошматить?
– Да! Это у меня хобби такое! – не остался в долгу я. – Покупаю сервизы по пятьсот баксов и проверяю, сколько времени они выдерживают присутствие одной особы.
– Ну и сколько же? – спросила она.
– Нисколько! – отрезал я. – Ноль часов ноль минут!
– Дешевая отмазка! – бросила она. – Особа тут ни при чем. Просто у тебя руки дырявые и ноги не держат. Кстати, ты не порезался? – поинтересовалась сумасшедшая, оглядывая меня со всех сторон.
– И не надейся! – парировал я, не в силах отвести от нее глаз. Платье, к сожалению, сидело идеально. А так было бы хорошо, если бы оно ей жало! А вот босоножками мисс, похоже, была дико недовольна. Йес! Уж тут я не промахнулся! Выбрал самые высокие шпильки, какие нашел. Пусть помучается теперь, ей полезно! А то возомнила о себе бог знает что.
Торжествовал я недолго.
– Знаешь, – сказала она, – я тут больше находиться не могу. Поступай как хочешь, но я отсюда сваливаю.
– Ну и уходи! – сказал я, почему-то покачнувшись.
– А чего это тебя штормит? – озабоченно нахмурилась она.
– Бабушку жалко, – объяснил я, вытирая со лба пот. Эту жару даже кондиционеры не пробьют! – И немцев. Все-таки слить финал – это тебе не хухры-мухры!
– Да, немцев жалко, – согласилась она. – Но им уже не поможешь. А вот с бабушкой случай не такой безнадежный. Почему бы тебе не купить ей еще один сервиз?
– Денег нет! – признался я, стараясь не смотреть на нее – почему-то при этом меня снова начинало качать.
– Вот и отлично! – обрадовалась «язва» моей беде. – Делать нам тут больше нечего, стало быть, сваливаем вместе! – Она взяла меня за руку и потащила к выходу.
– Сваливаем, – согласился я и действительно собрался свалиться – снова закружилась голова.
– Ну вот, опять, – рассердилась она. – В обмороки падать – это тоже твое хобби? Ладно, не парься. Купим твоей бабульке цветочков.
19.30
Она
У высокой дубовой двери я скинула рюкзак и наконец перевела дух. После чего смогла почесать под мышкой, а ведь это гадкое платье еще и в спине кололось! А разрушитель сервизов вместо того, чтобы помочь жертве моды, вдруг начал оживленно рассказывать о доме, перед которым мы остановились.
– Это особняк дореволюционной постройки, – сообщил он мне и назвал имя известного купца – прежнего владельца дома. – Летом его семья выезжала на дачу, а с октября по май обитала тут, в зимней, так сказать, резиденции. Так же, как и мы теперь!
Если он надеялся произвести на меня впечатление и ждал, что я запрыгаю от восторга, то ошибался. Дело было сделано – я довела его до родных дверей и теперь прикидывала, в какую сторону лучше двинуться, чтобы добраться до места встречи с ребятами кратчайшим путем. Я уже опаздывала на два часа, к тому же из-за суматохи в магазине так и не сумела ни с кем связаться, чтобы предупредить. Нужно было наверстывать, но зловредные шпильки не давали и шагу ступить и к тому же успели натереть ноги.
Однако надо было, сжав зубы, уйти. Тогда, возможно, моя жизнь удержалась бы в прежней колее, что было не так уж плохо, учитывая тот сумбур, который начался потом. А я сплоховала, за что и была наказана.
Не дождавшись от меня охов и ахов, обитатель дворца в центре Москвы сделал круглые глаза и замер. А потом начал бледнеть, как тогда, в травмопункте и в супермаркете. Я подумала, что он сейчас снова грохнется в обморок. Я уже приготовилась его ловить, но у «бледнолицего» вдруг прорезался голос, и он даже сумел выговорить пару слов. Только лучше бы молчал. А то после его речи мне захотелось бежать подальше – даже в этом платье и на шпильках.
– Цветы! – сказал он. – Мы забыли про цветы!
Вот прикол! Да уж, не повезло старушке, это точно! Самых элементарных вещей сделать не может. Например, оборвать клумбу возле дома. С таким внуком лучше сразу в гроб ложиться и не мучиться! Я собралась это озвучить, но тут дверь распахнулась и надсадный старческий голос проскрипел:
– Дорогой, я так рада! Наконец-то ты пришел!
Сухонькая когтистая лапка цапнула внука за руку и втащила в полутемный холл. А следом туда затянули и меня – до чего сильные оказались у парня пальцы!
– Бабуль, поздравляю! Извини, что так сильно опоздал, – внук смущенно чмокнул старушку в щеку, а та расплылась в улыбке и сообщила:
– Мы и не начинали!
– Почему? Неужели из-за меня?
– Как же! Из-за футбола. Они и сейчас еще не сели, никак не успокоятся. А что у тебя с рукой? – Она показала на повязку.
– Ерунда, – буркнул недотепа, пряча руку за спину. – Не беспокойся, я уже был у врача. Мне даже противостолбнячный сделали! Девушка может подтвердить. Она сама, наверное, и вколола. Так ведь?
Я неопределенно пожала плечами – какая теперь разница, главное – вот он, живой и невредимый, доставлен старушке в целости и сохранности.
Лучшего способа замять вопрос о цветах было и не придумать. Внимание именинницы тут же переключилось – в заботе о внуке и расспросах она мигом забыла об остальном, а я шаталась на шпильках и исподтишка разглядывала ее.
Это только с первого взгляда кажется, что все старушки одинаковые. На самом деле они очень даже разные. Эта, например, была просто старая ведьма – как раз такой персонаж я искала в прошлом году для портрета Бабы-яги: нос крючком, глазки буравят, как шурупчики, от улыбки мурашки по коже бегают. И зовут ее, наверное, как-нибудь по-ведьмински, типа Регина Эдуардовна. Нет, такие мне не нравятся. Я предпочитаю тип «божий одуванчик». Вязаные варежки и носки, пирожки, варенье и неистребимый инстинкт поить всех встречных-поперечных чаем. Такова, например, моя собственная бабушка по имени Анна Иванна.
– Сашенька, ты познакомишь нас? – проскрипела «баба-яга» по завершении рассказа внука.
– Конечно! Знакомьтесь! Это Саша, а это – Елизавета Викторовна!
– Так вы тезки? – улыбнулась «яга», и ее глазки-буравчики утонули в морщинах. – Это же просто замечательно!
