Ничего особенного, незначительное замечание, брошенное после сытного субботнего ужина, но, судя по всему, для деда эта реплика стала последней каплей.
– Я этого не потерплю, Матильда.
Голос деда был настолько резок, настолько не соответствовал его характеру, что все члены семейства Белл повернулись в его сторону.
Мэтти рассмеялась, решив, что дедушка Джо подготавливает аудиторию для своей очередной шутки. Но улыбка исчезла с лица старика, а ее место заняла какая-то необъяснимая, ничем не контролируемая злоба.
– Ты думаешь, Ашер сможет дать тебе то, в чем ты нуждаешься? Нет, не сможет. Ни одна из моих внучек не свяжет свою жизнь с таким мужчиной.
– Послушай, я знаю, что ты не самый большой поклонник Ашера, но, дедушка, как ты вообще можешь такое говорить? Ты его не знаешь…
– Я знаю людей этого сорта. У таких ничего, кроме красивых обещаний и излишне искренних улыбок, нет. Ашер разобьет тебе сердце, Матильда.
– Послушай, деда, остынь, – начал Джек, но дюжина пар глаз заставила его умолкнуть.
Все знали, что происходит. Сомнений не оставалось. Дедушка Джо не повышал свой голос уже много лет, а теперь он кричал на молодую женщину, которую все считали его любимицей. Быть может, кому-то следовало вмешаться, однако семейство Белл было настолько шокировано, что все они только сидели и смотрели. Впоследствии близкие, оказавшись с Мэтти наедине, выражали ей свое сочувствие. Матильда знала, что в течение последующих дней и недель многие пытались переубедить дедушку Джо, но в тот страшный момент она была совершенно одна.
То был самый плохой день в ее жизни, даже хуже дня, когда дедушка умер, хуже дня, когда она застукала Ашера с любовницей. В тот день Мэтти в мгновение ока лишилась того, чем больше всего на свете дорожила, – она лишилась дедушкиной любви.
Прошлым вечером на Мэтти снова навалилась вся несправедливость того, что с ней тогда сделали. Она ничего плохого не хотела, только верила в любовь Ашера, верила в правдивость его заверений. Дедушка Джо поставил ей ультиматум в присутствии всей семьи. Мэтти встала на защиту того, во что верила. Именно этому всегда учил ее дед. Как только Мэтти принялась отстаивать то, чего хотела ее душа, дедушка Джо разлюбил ее. По крайней мере, так она воспринимала происшедшее.
Теперь, когда возможность исполнить обещание, данное на могиле, ускользала от нее, Мэтти чувствовала себя так, словно во второй раз потеряла деда. Ее план провалился, пусть даже не по ее вине. Она не в состоянии что-либо изменить.
* * *
Мэтти все еще размышляла о записях в дневнике, когда, выйдя к завтраку в столовую отеля, нашла за столиком одного лишь Гила. Мужчина прятался за большой широкоформатной газетой. Тягостная тишина, царившая в утренней столовой, только подчеркивала странность происходящего. Еще несколько постояльцев гостиницы, рассевшись за столиками, поглощали свою пищу в полнейшем молчании. Мэтти вспомнилась гнетущая тишина в гостиной фермерского дома после ссоры с дедушкой Джо, и ее пробил озноб.
– Доброе утро, – произнесла она, отгоняя от себя непрошеное воспоминание.
Гил опустил газету. Женщина заметила темные круги у него под глазами. Неужто ему тоже не спалось?
– Доброе. Как вы?
– Думаю, не лучше, чем вы, если судить по вашему виду.
– Я не мог успокоиться. Присутствовать при ссоре двух пожилых леди не самое приятное времяпровождение, особенно если понимаешь, что вследствие этого скандала ты, скорее всего, понесешь убытки.
Мэтти уселась за столик.
– Я пыталась придумать, как что-нибудь исправить, но, признаюсь, ничего такого мне в голову не пришло. Кажется, вчера Рэни все испортила.
Гил пожал плачами. Сегодня он вел себя чуть более раскованно в ее присутствии, чем накануне.
– Кажется, вы правы. Сумасшедшая пожилая леди.
– Мы оба отправились в эту поездку только потому, что поверили ей, – произнесла Мэтти.
Улыбка далась ей этим утром с величайшим трудом. Мышцы лица едва не свело от усилий.
– И как нас после этого можно назвать? – прибавила она.
– Страшусь об этом даже думать. Кофе?
– Да, пожалуйста. Черный с одной ложкой сахара.
– Черный? Вы такая же неисправимая, как и я.
– Обычно я не такая, но сегодня мне надо быть в форме, а чаек без кофеина уж точно этому не поспособствует.
Мэтти наблюдала, как Гил наливает из нержавеющего cafetière
[83] в ее чашку кофе. Хоть не сбежал. После всего, что случилось вчера, Мэтти ничуть не удивилась бы, если бы Гил уже выписался из отеля и вернулся домой. Женщину это чуть успокоило, пусть даже все остальные части плана находились под большим вопросом.
– И что нам теперь делать?
С раннего утра мысли Мэтти крутились вокруг непредвиденных обстоятельств, свалившихся на нее. Даже теперь она не вполне была уверена, какой будет их следующий шаг.
– Не думаю, что нам следует сдаваться. У нас уже есть согласие Томми и Рэни. Чак и Элис тоже могут согласиться.
– А Джуна?
– Думаю, мы должны смириться с тем, что ее не будет.
Гил с негодованием подул на свой кофе.
– Согласен. Не говорю, что я рад тому, что состав будет неполным, но, думаю, вы правы.
– Ночью я несколько часов напролет раздумывала, что мы сделали неправильно.
– Не надо было брать с собой Рэни. Тогда бы встреча приняла более светский оборот.
Несмотря на мрачное расположение духа, колкая реплика Гила вызвала у Мэтти смешок.
– Да, это могло бы сработать.
– Эй! В том, что случилось, вашей вины нет, – пытаясь успокоить ее, произнес Гил и потянулся через стол, но руки Мэтти так и не коснулся.
– Пожалуй, мы слишком многого от них ожидали. Ссоры шестидесятилетней давности не так-то просто загладить, тем более за одну ночь.
– Может, вы правы, но ведь мы поверили, что Рэни справится. Лично мне кажется, что это того стоило, пусть даже продолжение нашей затеи обернется полным провалом.
Мэтти ужасно захотелось его обнять. Слова Гила приободрили ее больше, чем крепкий черный кофе.
– Спасибо. Что бы ни случилось, в следующий четверг концерт все равно состоится.
– Думаете, другие согласятся?
– Будем надеяться. Рэни всегда говорила, что она и Джуна вечно находились в двух шагах от полномасштабной войны даже тогда, когда считались подругами. Ожидать чего-нибудь иного после шестидесяти лет вражды было бы наивно. Мне следовало с самого начала это понять. Рэни мимоходом, рассказывая о себе, дала мне понять достаточно, вот только я не прислушивалась к полунамекам.
