Она подумала о молодом Джо Белле, который отправился в большой город с миллионом планов в кармане, а потом чувство верности Уне увлекло его в Сохо, в тот ночной клуб… Считал ли он себя человеком с золотым сердцем?
– Тебе его не хватает?
– Сильнее, чем я могу это выразить словами, пусть даже под конец мы не говорили друг с другом. – Мэтти стряхнула с себя озабоченность, не желая больше ничего объяснять. – Задним числом легче быть умнее.
– Я занимаюсь клубом в память про деда, – вдруг признался Гил. – Мой брат Кольм думает, что я безумен.
– Почему?
– Мы теряем деньги. Каждую неделю к нам приходят предложения от застройщиков о покупке недвижимости. Кольм считает, что мы и так слишком долго управляем заведением Кендриков. Пришло время забрать деньги и уйти. А вот мне неприятна даже мысль о том, что это здание снесут, а на его месте построят безликий жилой дом, в котором никто не сможет позволить себе купить квартиру. Дед гордился этим клубом. Он тяжело трудился, чтобы добиться успеха. Смириться с поражением будет сродни предательству его памяти.
– А я думала, что ты согласился на концерт ради денег…
– Верно. Нам надо оставаться на плаву. Я звонил сегодня Кольму. Почти все билеты проданы. У нас уже семь лет не было аншлага. Именно поэтому я напросился вас сопровождать. Я должен был убедиться, что концерт состоится.
Мэтти пошла вслед за мужчиной к столику. В мыслях ее царила сумятица.
Матильда помнила, что, впервые увидев этого мужчину в клубе, она обратила внимание на грустное выражение его мягких зеленых глаз. Тогда Мэтти не придала этому должного значения, но теперь задалась вопросом: не с самого ли начала она неправильно судила о его мотивах?
– Эй, ребятишки! Позвольте мне представить вам моих новых друзей, – заявила Рэни, когда Мэтти и Гил заняли свои места за столом.
Молодая парочка пересела за столик Рэни.
– Это Кельвин и Прю. Они попали в неприятности… в настоящую беду.
По губам молодого человека скользнула застенчивая улыбка. Его спутница спрятала свое лицо под вуалью золотисто-каштановых волос. В этот момент она напоминала неприступную крепость: руки сложены на груди, одна нога переброшена на другую, волосы спадают до колен. Единственным ее участием в беседе был легкий кивок. Они казались полными противоположностями. Молодой человек был открыт и общителен, а девушка выглядела очень скованной, но при этом видно было, что они, как ни странно, очень близки. На скамье хватило бы места для пятерых, но парочка держалась вместе, соприкасаясь коленями и локтями, словно куколки из бумаги, которых Мэтти и Джоанна вырезáли в детстве.
– Расскажи им, что с вами стряслось. Уму непостижимо!
– Мы голосовали на дороге и сели к какому-то парню из Бристоля. Он сказал, что отвезет нас домой в Лондон, но потом захотел, чтобы мы ему заплатили. Нам пришлось высадиться…
– Уехал со всеми их вещами и деньгами, – скривив губы, сообщила рассерженная Рэни. – Вообще со всем. Так ведь было, Кельвин?
Молодой человек кивнул.
– У меня в заднем кармане оказалась десятка, а еще айфон в руке. Все остальное осталось в сумке.
– И этим бедолагам пришлось в такую погоду пешком добираться сюда.
– Он забрал ваши сумки?
Золотисто-каштановая вуаль разошлась, явив миру бледное лицо.
– Мы их оставили, – сказала Прю. – Мы выпрыгнули на светофоре еще на автомагистрали, а он уехал с нашими вещами.
– Это много миль отсюда!
Мэтти вспомнила поездку от перегороженного перекрестка по темной дороге первой категории. У них на это ушло больше часа. Сколько времени потратили Кевин и Прю, чтобы преодолеть это расстояние пешком?
– Может, мы позвоним кому-то из ваших знакомых или купим что-нибудь поесть?
– Моя очередь платить, – вскочил Гил. – Все, что хотите.
– Мы отвезем вас домой, – заявила Рэни.
Внезапно Рэни Сильвер оказалась в центре всеобщего внимания. Четыре пары глаз уставились на нее: две пары с ошарашенной радостью, две другие – с неприкрытым ужасом.
– Рэни, – зашипела Мэтти. – Что ты делаешь?
– Я решила немного помочь этим бедолагам.
– Немного помочь – это дать им денег взаймы на билеты на поезд, а не брать их с нами.
– Мы же все равно туда едем, не так ли?
– Только в четверг. Сначала мы должны заехать в Крикховелл, а потом уже вернуться…
Рэни негодующе приподняла подбородок.
– В таком случае ребятишки получат вдобавок небольшую экскурсию.
– Это безумие! У нас нет на это времени. Мы и так опаздываем. Сегодняшний объезд только усугубил дело.
– Вот именно! – Пожилая леди щелкнула пальцами. – Поэтому у нас нет времени заезжать еще на железнодорожную станцию, как ты только что предложила. Я предлагаю оптимальный вариант.
– Поверить не могу!
– Я не оставлю их здесь.
– Рэни! Ты хочешь, чтобы концерт состоялся, или нет? Если хочешь, нам надо поскорее отсюда выехать… без дополнительной нагрузки.
Серые глаза Рэни потемнели.
– Я сказала: они поедут с нами. Мне все равно, нравится это вам или нет. Это я оплачиваю нашу поездку, и я с удовольствием оплачу им номер на эту ночь. Все, что тебе надо, – вести машину.
Мэтти ощутила подступившую к горлу тошноту. Казалось, что пол из сланцевой плитки поплыл у нее под ногами. Прямота Рэни коробила ее. Мэтти не ожидала такого. Она отступила на шаг. Душевная боль и негодование почти не уступали тому, что Мэтти чувствовала после ультиматума дедушки Джо.
– Ладно, – заявила она, – будь по-твоему, но, если мы не успеем на концерт, это будет по твоей вине.
Не дождавшись реакции на свой выпад, Мэтти повернулась к Рэни спиной и вышла наружу. Дождевые потоки хлестали ее по лицу. Сквозь шум ливня женщина услышала звук шагов сзади.
– Мэтти! Утихомирься.
– Эта старуха просто невозможна! Только посмотри, что она только что отчебучила!
– Она, конечно, немного погорячилась, но мы слишком на нее давим.
– Мы? Гил! Я ни разу не видела, чтобы ты, общаясь с ней, настаивал на своем мнении.
– Успокойся, Мэтти. Ты уже и так слишком долго пыталась указывать Рэни. Она меня уж точно не послушает.
– Замечательно, большое спасибо за поддержку.
– Послушай… Я последний, кто встанет на сторону Рэни, но не будь слишком строга с ней сегодня.
– Извини… Ты слышал, что она сказала?
– Мэтти! Она недавно потеряла старого друга, с которым надеялась встретиться. Все ее извинения ничего не стоят. Чака рядом нет, и он не может их услышать. Это очень больно. Она опоздала с извинениями. Не исключено, что Рэни таким образом хочет исправить свои упущения.
