Я уставилась в пол и тяжело вздохнула.
– Так, ладно!
Подумала, Государь уйдет, но он чуть наклонился ко мне и понизил голос.
– Если позову в ресторан, пойдете?
– Зачем? – выпалила я, вскинув голову.
– Господи! Как с вами сложно!
У него на лице появилось исключительное недоумение, будто он хотел сказать: «То ли смеяться, то ли плакать – не знаю», – но смолчал.
– А, нет, не пойду, – подумав, выдала я.
– Почему?
– Ну, Горан Владиславович, думаете, с вами проще? Сами посудите, откуда у меня деньги на ресторан, – перешла я на конспираторский шепот.
Некромант возвел глаза к потолку, губы его подрагивали – и наконец он засмеялся. Сдержанно, в ладонь, но сам факт меня обидел. Ну, что опять не так?
– Вы, конечно, уникум, – как-то двусмысленно сообщил он.
– Это комплимент или оскорбление? – единственный раз за весь разговор нашлась я.
– Пожалуй… – он задумчиво сощурил глаза, – первое. Так вот, у меня есть деньги. Вам бы стоило догадаться.
– Но я не могу…
– А вы через «не могу», – отрезал он. – Запру кабинет – и пойдем!
– Но!
– Без «но». «Но» оставьте в университете.
***
Китайский ресторан оказался на той же станции метро, что и РУЧМиН, так что добрались мы быстро.
Не прошла и трех шагов от входа, а мне уже стало не по себе. Никогда прежде не ходила в ресторан, потому просто не знала, как себя вести и что делать. Неловко, как же неловко! Хочется съежиться.
Гардероб. И гардеробщик любезный и приветливый. Пора раздеваться. Но я не одета для ресторана!
Так, стоп. Кажется, у меня начинается подобие паники. Спокойно. Вдох-выдох. То есть смотреть на кровавые убийства мне уже не очень страшно, а в ресторан сходить – очень? Мать, у тебя с головой все в порядке?
Надо же, моя рациональная половина голос подала.
– Я не так одета. Пойдемте отсюда, – в отчаянии шепчу Государю, изображая улыбку.
Нет, вы поглядите на него! Забавляется. Говорит, что все хорошо. А на мне простецкая голубая водолазка и серые брюки – ботанка, а не гость приличного заведения. Но он доволен. Конечно – сам в дорогом костюме. Сияет, как начищенный пятак. Он что, меня унизить задумал?
Но, когда нас ввели в зал, я поняла причину его невозмутимости и сдержанного веселья. Гости одеты неброско. Есть, конечно, нарядные женщины – те, что с кавалерами обедают, на свидание пришли. Но вон там, за небольшим столиком слева, семейная пара с мальчиком лет семи – в джинсах и свитерах; двое молодых людей за столиком у входа – тоже. Зря я дергалась.
Все места в первом зале оказались заняты, и нас провели в следующий зал. Совладав с волнением, начала осматриваться. Нарядный ресторан с красными китайскими фонариками и шелковыми скатертями. Много света. Иероглифы. Плетения из алых веревок неизменно заканчиваются длинными кисточками. Атмосфера успокаивает. Аквариумы с яркими рыбками: водные создания плавают неторопливо, даже с достоинством, будто на морском параде. Льется тихая азиатская музыка: гармоничная, нежная, услаждающая слух.
В зале, где нас устроили, больше гостей не оказалось. Только мы. Я хотела пойти вымыть руки, но Государь остановил. В течение минуты принесли горячие влажные полотенца, скрученные в трубочки. Я с удовольствием вдохнула приятный запах. Полотенца пропитаны водой и чем-то душистым: то ли ароматизированным обеззараживающим раствором, то ли жидким мылом.
Меню увесистое, в кожаной обложке. Все равно не знала, что выбрать – доверилась вкусу Государя.
Вам доводилось видеть огромного запеченного карпа, вывернутого наизнанку, мясом наружу? Если да, то вам повезло, как и мне. Восхитительно и необычно. Никаких костей, белая мякоть разделена на ровные квадратики и полита сладким соусом. Не умею обращаться с палочками. Мне принесли европейские приборы. Мясо карпа легко отделялись от кожи – основы эффектной подачи блюда.
Рис, кусочки свинины в кисло-сладком соусе, китайская лапша с тонкими ломтиками овощей и мяса. Какая вкуснотища! Порции огромны. Их приносили на больших блюдах. И отдельно – чистые тарелки. Чтобы каждый гость мог наложить себе все, что нравится и в любом количестве.
Наша беседа была столь же неспешной, как и трапеза.
– Так зачем вы меня сюда привели?
– Не нравится?
– Нравится. Очень, – с чувством заверила я. – Но страшновато.
В глазах молчаливый вопрос: «Почему?»
– Непривычно.
– Ясно, любишь знакомое и много раз опробованное.
– Есть такое. Но вы не ответили…
– Не строй из себя зануду.
– Я не строю.
– Зануда и есть?
– Так точно! – подхватила я игру слов и улыбнулась.
Третий раз спросить, что я здесь делаю, не решилась, но Государь все же снизошел до объяснений.
– Я же дал понять, что тебе нужны новые впечатления.
Он обвел рукой зал.
– Вот они. Пробуй, ощущай, осматривайся. А еще лучше, расслабься и наслаждайся.
– Вы часто здесь бываете?
– Да.
– Один?
– Иногда.
Меня кольнуло. А иногда с какой-нибудь Анастасией-2?
А потом мы успели обсудить столько тем. Государь говорил вдохновенно, увлеченно, со знанием дела. Затрагивали тему революций и влияния их на прошлое и настоящее России, говорили об обществе, об альтруизме и эгоизме – словом, обо всем.
Он чрезвычайно грамотно обосновал свое неприятие переворотов.
– В Российской Империи множество переворотов, бунтов, революций провалились, их идеологи были казнены или сосланы, зато коммунистическая – удалась. Потому в СССР революцию окружили ореолом романтики, привили сочувствие к революционерам. Прошло много лет, сменились поколения, коммунизм так и не наступил, от развитого социализма заставили перейти к рыночным реалиям, а вера в праведность революций в умах соотечественников сохранилась. К несчастью. И в этом беда людей. Огромная, губительная для страны. Особенно в наши дни, когда на пороге очередные перемены.
Ведь на самом деле ни одна революция ничего хорошего стране не приносила. Всегда кровь, убийства, поломанные судьбы, разруха, экономический спад на радость другим странам. Последние лет сто революции стимулируются, спонсируются государствами извне, чтобы не дать стране сделать важного хода в мировой политике, отвлечь на внутренние проблемы или пристроить своего ставленника на пост главы государства, который будет лоббировать чуждые гражданам интересы. А ведь меняются в итоге только зады в ключевых креслах, а простым людям было трудно, а становится еще труднее. Но никого ничему это не учит, каждый раз человечество наступает на те же грабли, ведется на яркие лозунги, покупается на те же фальшивые обещания свободы, сытой жизни и мифических новых возможностей.
