В лагере Гарольда находились и его братья Гирт и Леофвин, и Гирт решил убедить короля оставить поле боя. Этот эпизод говорит о том, насколько верным был расчет Вильгельма заставить Гарольда присягнуть на святых реликвиях. Молодой принц обратился к брату: «Мой брат! Ты не можешь отрицать, что пусть и силой, а не свободной волей, но ты принес присягу герцогу Вильгельму на святых мощах. Зачем же рисковать исходом битвы, нарушая эту клятву? Для нас, кто не давал никаких клятв, это священная и справедливая война за нашу страну. Дай нам одним сразиться с врагом, и пусть в битве победит тот, на чьей стороне правда». В ответ Гарольд заявил, что не намерен смотреть, как другие рискуют за него своей жизнью. Солдаты будут считать его трусом и обвинят, что он послал своих лучших друзей туда, куда не осмелился отправиться сам. Он решил, что лично примет участие в битве. Но он был слишком опытным полководцем, чтобы первым начинать сражение. Поэтому король укрепил свои позиции на холме, где остановил свою армию, приказав установить палисад из столбов, между которыми построили изгородь из ивняка. На этом месте, как заявил Гарольд, он будет обороняться от любого, кто попробует взять его лагерь.
На месте, где стояла армия Гарольда, до сих пор сохранились развалины аббатства Баттл. Главный алтарь стоял как раз там, где во время битвы находился королевский штандарт. На этом месте бой был наиболее упорным. Сразу же после победы Вильгельм дал обет построить на этом месте аббатство, и величественное строгое здание было возведено там, где спустя еще много веков монахи возносили молитвы и служили мессу по душам тех, кто погиб во время сражения, имя которого получило аббатство. Раньше это место называлось холм Сенлак («Кровавое озеро»). Оборонительные сооружения, возведенные Гарольдом, конечно же не сохранились, но и сейчас нетрудно представить себе, как выглядело то поле, на котором разыгралось трагическое действо. И невозможно не отдать должное военному таланту Гарольда в построении своей армии, особенно если учесть, что у него совсем не было кавалерии, главной силы противоборствующей стороны.
Череда холмов выдается вперед от возвышенности, расположенной к северо-востоку от Гастингса, почти на 12 км. Эта узкая гряда тянется с юго-востока на северо-запад, и вдоль нее, возможно, в те времена, как и сейчас, проходила дорога на Лондон. На некотором расстоянии от Гастингса холмистая местность заканчивается и переходит в долину. По другую сторону этой долины, как раз напротив последнего холма, находится небольшая возвышенность, обращенная на юго-восток, которая называлась холм Сенлак. Именно здесь расположилась армия Гарольда. Атаковать ее в лоб было в тактическом отношении невыгодно для наступающего. Любой маневр грозил ему опасностью удара во фланг, поскольку любое движение у подножия высот прекрасно контролировалось сверху. В тылу оборонявшихся находился труднопроходимый лес, который, казалось, создавал свободу маневра для людей Гарольда и служил серьезным препятствием для противника, в случае если под напором врага саксам пришлось бы отступить со своих позиций. Все говорило о том, что если удастся отразить первый натиск нормандцев, то они вряд ли смогут спастись от решительного поражения. С такими надеждами и ожиданиями (которые были небезосновательны, хотя, как говорится, пути Господни неисповедимы) король саксов приказал водрузить свой штандарт чуть ниже по склону от вершины холма Сенлак, там, где подъем наверх был наименее крутым, и, следовательно, там, где ожидалось нанесение противником основного удара.
План сражения при Гастингсе.
Недавно было обнаружено каменное основание главного алтаря аббатства. Теперь каждый может ступить на то самое место, где когда-то стоял король Гарольд и где над ним развевалось знамя Англии, где после начала битвы он до конца держал оборону, где в него попала роковая стрела и он «склонился в агонии над своим щитом». После этого он был сбит с ног, а потом было сбито и знамя саксов, чтобы, как и он, никогда уже больше не подняться вновь. Развалины алтаря находятся несколько западнее от дороги, которая, как уже говорилось, ведет из Гастингса вдоль холмов через долину и современный городок Баттл в Лондон. До тех пор пока вдоль долины не была проложена железная дорога, местность пребывала практически в том же состоянии, что и в старину. Тогда легко можно было увидеть самый пологий подъем из долины вверх, место, которое Гарольд выбрал в бою для себя. Но и сейчас можно различить тот участок, прямо напротив большого алтаря, где стояли храбрые воины из Кента, «правом которых было первыми встретить врага, когда король вступит в битву». Они построились там, где нормандцы и французы должны были нанести первый удар. Вокруг самого Гарольда, там, где теперь находятся сады, окружающие остатки большого алтаря, стояли жители Лондона, «привилегией которых было защищать короля, стоять вокруг него и охранять королевский штандарт». Правее и левее находились другие воины Центральной и Южной Англии. Названия графств, откуда были родом те воины, были искажены во французских хрониках, поэтому не все они дошли до нас. Глядя отсюда в сторону Гастингса, можно различить «гряду холмов, с которой нормандцы начали наступление». Это ближайший из гряды холмов. Гарольд и его братья видели, как вдоль этого холма один за другим движутся три нормандских отряда. Нормандцы спустились по склону и построились в долине перед тем, как начать лобовую атаку позиции саксов по всему фронту. Отряд самого Вильгельма, «самая лучшая и сильная часть его армии», наступал в центре и двигался прямо на королевский штандарт Гарольда, что предвидел король саксов перед битвой, исходя из характера местности.
История знает не очень много сражений, где план поля битвы определен так точно, как в битве при Гастингсе, тем более что каждый ее участок, каждая сцена наполняет англичанина особенными чувствами. В наших сердцах зажигает особый интерес то, что происходило на участке, где сражался и погиб сам король Гарольд. Разбросанные серые камни алтаря с проросшими сквозь них дикими цветами воспринимаются как мемориал храбрым саксам, сложившим здесь свои головы. А растущие вокруг лавры, которые возвышаются над развалинами аббатства, напоминают о завоевателях, чьи победоносные знамена попирали выпавшее из рук побежденных знамя саксов, в то время как ликующие нормандские и французские рыцари пировали над телами поверженных противников.
Когда в лагере захватчиков у Гастингса стало известно, что король Гарольд со своим войском направляется на юг, они поняли, что до решающей схватки двух противоборствующих армий остаются считаные часы. Генеральное сражение полностью отвечало планам Вильгельма, и довольный герцог отдал приказ своей армии выступать из лагеря на холмах навстречу саксам. При этом Вильгельм не упускал возможности деморализовать армию противника. По его приказу вновь и вновь повторяли все обвинения и претензии в адрес Гарольда. А нормандский герцог, демонстрируя показное смирение и великодушие, решил взять на себя еще и роль миротворца и спасителя жизни людей с обеих сторон.
«В лагерь саксов от имени Вильгельма прибыл монах по имени Гуго Майгро, который выдвинул к королю три требования: либо отречься от престола в пользу Вильгельма, либо предстать перед судом папы, который примет решение, кто из двух претендентов должен стать королем, либо решить спор с Вильгельмом в поединке. Гарольд решительно ответил: «Я не отрекусь от трона, не предстану перед папским судом и не приму вызова на поединок». Он не страдал недостатком смелости, но не имел права ставить на кон корону, которую получил по воле всего народа. Поэтому Гарольд не считал, что судьба английского престола может послужить ставкой на дуэли или быть предметом судебного разбирательства итальянского первосвященника. Вильгельм абсолютно спокойно воспринял отказ Гарольда, но продолжал упорно гнуть свою линию. Он снова отправил в лагерь саксов монаха с новыми инструкциями: «Иди и скажи Гарольду, что, если он согласится сдержать данную мне клятву, я оставлю ему всю страну выше реки Хамбер. Его брат Гирт получит все земли, принадлежавшие Годвину. Если же он и теперь отвергнет мое предложение, ты должен при всех объявить его клятвопреступником и лжецом. Ты скажешь, что он и все те, кто его поддерживает, прокляты устами римского папы, о чем говорится в булле, которую я получил в Риме».
