Литературные галактики
«К 1910 году, - рассказывал Цадкин, часто комментировавший события того времени, - на Монпарнасе сформировалось несколько художественных и литературных «галактик», втягивавших в свои спирали все новых и новых художников и литераторов. В центре этих «галактик» находились некоторые издания, соперничавшие с журналом «Стихи и проза», а также некоторые салоны-студии, авангардистские варианты устаревших салонов мадам Обернон и мадам де Кайаве». За быстро пролетевшие предвоенные годы на Монпарнасе появилось множество более или менее долговечных журналов и острополемических «однодневок». Из них стоит запомнить «Марж», запущенный Эженом Монфором в 1903 году, совершенно монпарнасский по своей сути журнал, его редакция находилась на квартире у писателя в доме 164 по бульвару Монпарнас. Хочется подчеркнуть, что Монфор - один из тех редких романистов, кто интересовался этим районом и его «фауной». Увиденное он описал в собственных произведениях, в частности в «Неудавшемся побеге» - настоящем путеводителе по Монпарнасу первых лет его существования. Монфор, большой любитель грубых шуток, в своем журнале под женским псевдонимом Луиза Л алан опубликовал поэмы Аполлинера, чем здорово растревожил замкнутый поэтический мирок.
Журнал «Ла Плюм», возглавляемый бывшим колонизатором Карлом Боэсом, мог похвастаться тем, что печатал сразу двух прославившихся, правда, по разным поводам, поэтов: Аполлинера и… Поля Жеральди.
«Монжуа», журнал, созданный Ричотто Канудо, чья самая большая заслуга заключается в том, что он окрестил кино «седьмым искусством», в основном поддерживал футуристов. Канудо также интересовался юным Шагалом и из кожи вон лез, чтобы продать его картины знатокам искусства. Когда Канудо размышлял, как помочь Шагалу немного подработать, ему пришло в голову пристроить того статистом на съемки фильма Абеля Ганса. Эта идея оказалась неудачной. Едва не потопив главного героя картины в озере Булонского леса, Шагал вернулся к живописи. Возможно, «седьмое искусство» потеряло великого артиста…
«Сик», недолговечный журнал, выпускавшийся типографом-поэтом Люк-Альбертом Биро, просуществовал лишь несколько военных лет.
Наконец, «Монпарнас», основанный Полем Гюссоном в июне 1914 года, выходил в течение полувека, хотя и с перебоями, и за этот период пережил множество всяких перевоплощений. Сегодня почти невозможно найти его подборку, но это - несравненной ценности документальное отображение жизни, художественной и литературной истории Монпарнаса.
Среди литературных журналов не было ни одного, равного «Суаре де Пари», сыгравшего действительно определяющую роль в выдвижении на первый план авангарда и создании популярности Монпарнаса. Этот журнал заставил всерьез обратить внимание на то, что до сих пор ценилось лишь в очень узком кругу. Многих художников и писателей перестали воспринимать как чудаков. В январе 1912 года «Суаре» начали издавать Андре Бийи, Рене Дализ и Андре Сальмон, но через несколько месяцев им занимался уже один Андре Бийи. В свою очередь, в 1913 году он передал журнал вместе с сорока подписчиками Аполлинеру за двести франков, выданных авансом художником Сержем Фера. Безденежье этих молодых людей способствовало тому, что их усилий хватало не более чем на два-три номера. Прежде чем продолжить рассказ, хотелось бы остановиться на личности Сержа Фера и его сводной сестры - баронессы Элен д'Эттинген, чьи деньги и энтузиазм позволили полумертвому журналу обрести второе дыхание. Для каждого вида деятельности у них был припасен отдельный псевдоним. Она - грузная рыжеволосая богиня с круглыми глазами - подписывала свои поэмы как Леонар Пье, романы как Рок Грей, а картины - как Франсуаза Анжибу. Он же, чтобы не отставать, ставил под критическими очерками современного искусства имя Жана Серюза, а под картинами - Сержа Фера… в память о пребывании на Лазурном Берегу, замечательном прогулкой на мыс Ферра. Вместе с Жаком Вийоном этот достойный художник организовал ту самую «Сексьон д'Ор», сыгравшую такую значительную роль в распространении кубизма. В действительности он обладал невероятно сложным для произношения именем - Сергей Ястребцов. Пикассо со свойственной ему страстью к ироническому синтезированию переделал его в «Я-апостроф». Брат и его сводная сестра происходили из богатой семьи фабрикантов, занимавшихся выпуском «папирос» - сигарет с картонными кончиками, которые курят русские, делая всего две-три затяжки. Они сотрудничали с другим выдающимся московским фабрикантом Сергеем Щукиным, который первым познакомил россиян с работами Матисса и Пикассо. Его национализированная во время революции коллекция находится в музее имени Пушкина в Москве и в ленинградском Эрмитаже и по сравнению с другими музеями мира располагает самыми полными собраниями произведений фовистов и кубистов.
Недолго побыв замужем за мифическим прибалтийским бароном, Элен д'Эттинген, «женщина-оркестр», писательница, поэтесса, драматическая актриса, художница, декоратор, наездница и… светская дама, прибыла в Париж к своему брату. Располагая огромными средствами, эта пара устраивала приемы в своем частном доме на бульваре Бертье для замечательного общества писателей, поэтов, французских и зарубежных художников. Среди них блистали Пикассо, де Кирико, Модильяни, Кислинг, Цадкин и Сюрваж, верный рыцарь хозяйки. Ястребцовы - люди тонкого ума, изысканного вкуса и слегка одержимые интеллектуализмом - короче, очень русские. С их помощью Аполлинер смог превратить «Суаре де Пари» в первый журнал, полностью специализировавшийся на авангарде. По совету Сержа Фера, ставшего художественным директором, он выпустил несколько специальных номеров, посвященных Пикассо, Матиссу, Браку и Таможеннику Руссо, чьи произведения «Свадьба» и «Двуколка г-на Жюнье» находились тогда у Фера, а теперь принадлежат коллекции Поля Гийома - Жана Вальтера. Ужаснувшись таким метаморфозам, последние сорок верных подписчиков отказались от журнала, но при материальной поддержке Сержа Фера Аполлинер смог продолжить свое дело.
С 1913 года Серж Фера и Элен д'Эттинген жили на бульваре Распаи в доме 278 с необычным фасадом, искривленным для того, чтобы не стеснить растущую рядом акацию, по преданию посаженную самим Виктором Гюго. Они устраивали приемы за счет «Суаре де Пари», где царила взрывоопасная атмосфера из-за смешения фовистов, кубистов и футуристов. По окончании вечера гости рассеивались по кабачкам близлежащего Вавена и там продолжали свои беседы. Так началось нашествие на «Ротонду», «Дом», «Бати» и некоторые менее известные заведения и так укоренилась привычка, распространившаяся потом по всему миру.
Война разогнала блистательное общество «Суаре де Пари», заметно отличавшееся от более консервативной литературной публики, собиравшейся вокруг Поля Фора. Сокрушительным ударом для Сержа Фера, чьи произведения теперь скрыты наследниками от людских глаз, явилась кончина его кумира - Аполлинера. В марте 1916 года, будучи санитаром-волонтером в итальянском госпитале, Фера добился, чтобы его раненого в висок друга поместили в ту палату, которой он занимался сам, благодаря чему поэт смог получить самую лучшую помощь. По поводу его выздоровления и выхода в свет «Убитого поэта» Фера организовал банкет в Орлеанском дворце (банкеты являлись неотъемлемой монпарнасской традицией - единственной существующей до сих пор), собрав вокруг него всех друзей, не находившихся на фронте. Он же сделал декорации и костюмы для последней пьесы поэта «Сосцы Тиресия», открывшей двери сюрреализму. 9 ноября 1918 года Аполлинер скончался от «испанки» и был похоронен, по злой иронии судьбы, 11-го, среди всеобщего бурного ликования по поводу подписания окончательного мира. Сержа Фера смерть Аполлинера лишила равновесия; казалось, он потерял всякий вкус к жизни и творчеству. Последующая его жизнь стала лишь долгим закатом, и он умер в 1958 году, забытый всеми.
