Участники штурма едва ли воспринимали свои действия как погром. Вряд ли кто-нибудь мог ясно сказать, зачем он ломился в здание заводоуправления. Но совершенно очевидно, что лейтмотивом были не месть или хулиганство, а упорное желание заставить наконец «начальство» услышать протест народа: «Мы не хулиганим, а требуем»5. (В одном из кабинетов заводоуправления нашли впоследствии бюллетень научной информации «Труд и заработная плата», на который кто-то из забастовщиков излил свою возмущенную душу: «Вкалываешь, а ничего не получаешь»
615.)
Блокированным в здании руководителям в конце концов (и очень быстро!) пришлось на что-то решаться. К этому их явно вынудили угрожающие действия «экстремистов». В 16.30 на балкон были вынесены громкоговорители. К народу вышли первый секретарь обкома КПСС Басов, председатель Ростовского облисполкома Заметин, первый секретарь Новочеркасского горкома КПСС Логинов и директор завода Курочкин. «Умеренная» программа (требование выступлений начальства) победила. Толпа приготовилась слушать. Однако Басов не нашел ничего лучшего, как начать пересказывать Обращение ЦК КПСС. Последовал взрыв возмущения: «сами грамотные, а «ты нам скажи, как дальше будем жить, нормы снизили, а цены повысили». Заметину выступить вообще не дали. А когда появился ненавистный Курочкин (все уже знали про «пирожки с ливером»), на балкон полетели камни, металлические предметы и даже бутылка (прямо в авоське). «Экстремисты» снова начали попытки проникнуть в заводоуправление
616.
По информации КГБ, находившиеся в это время среди толпы сотрудники госбезопасности «выявляли зачинщиков и негласно их фотографировали» . Такой же оперативной деятельностью (приблизительно с двух часов дня) занимались и некоторые переодетые сотрудники милиции. Один из них был «расшифрован» толпой и избит. «Достали удостоверение личности, - рассказывал потерпевший, -прочли, что я лейтенант милиции, и тогда кто-то сказал: «Его нужно повесить»
617.
Кроме фотографирования толпы, никаких особенных мер по наведению порядка не предпринималось. И в течение двух часов (после 16.30) завод фактически находился под контролем забастовщиков. По оценке И.Мардарь, «почувствовав беспомощность, А.В.Басов закрылся в одном из заводских кабинетов, принадлежавших первому отделу, и таким образом, стал заложником забастовщиков». Имеются невнятные свидетельства, что в начале 7 часов вечера секретарь обкома якобы снова попытался унять бастующих рабочих. Но говорить ему не дали, засвистели, зашикали и под оскорбления согнали с балкона
618. Однако выступление Басова в начале 7 часов вечера плохо согласуется как с хронометражем событий, произведенным КГБ, так и с их внутренней логикой. В это время в дело уже была пущена милиция, толпа изгоняла ее с завода, и момент для выступления был совершенно неподходящий.
Именно Басов, как считает И.Мардарь, упустивший шанс договориться с забастовщиками и, добавим от себя, вероятно, напуганный тем переплетом, в который волею случая попал, был инициатором привлечения войск для наведения порядка. И произошло это как раз после того, как его вместе с руководством города заблокировали в здании заводоуправления. Прокурорская проверка, проведенная в 1990 г. по решению первого съезда народных депутатов СССР, показала, что, с одной стороны, Устав гарнизонно-караульной службы (образца 1960 г.), не предусматривал применения войск для подавления беспорядков городского населения, а с другой, Басов, являясь членом военного совета округа имел право отдать распоряжение командующему Новочеркасского гарнизона
619.
Роль Басова не следует, однако, преувеличивать. По воспоминаниям бывшего заместителя начальника штаба СевероКавказского военного округа генерал-майора А.И.Назарько, после 16.00 он доложил экстренно прибывшему со сборов руководящего состава СКВО командующему округом И.А.Плиеву о просьбе местных властей: выделить войска для подавления беспорядков (первый разговор Плиева с Басовым состоялся около 13.00). Плиев доклад выслушал, однако никаких распоряжений не отдал и отбыл в Новочеркасск. Около 19.00 в кабинет начальника штаба округа лично позвонил министр обороны СССР маршал Р.Я.Малиновский, Плиева не застал и распорядился: «Соединения поднять. Танки не выводить. Навести порядок. Доложить!»
Никакого письменного документа подтверждающего этот устный приказ Назарько не видел и считает, что скорее всего такого документа не было вообще1. Если время звонка Малиновского в штаб округа указано Назарько верно, то отсюда следует, что этот звонок последовал непосредственно после информации из Новочеркасска в Президиум ЦК КПСС, а войска местного гарнизона с самого выполняли приказы Москвы, а совсем не Басова. Его Плиев, скорее всего, просто не стал бы слушать без указаний министра обороны. Однако, поскольку к решению «вопроса» еще не подключились высшие партийные бонзы, военные в первый день беспорядков особой активности не проявляли, на полицейскую службу не рвались, а действовали, по оценке заместителя председателя КГБ при Совете Министров СССР Ивашутина, с явной нерешительностью.
Еще до появления войск, в 18-19 часов, очевидно, тоже по распоряжению Басова, была предпринята попытка восстановить порядок на заводе силами милиции. Однако «прибывший на завод отряд милиции в форме в количестве 200 человек был смят и бежал, а три милиционера избиты.»
620. На железной дороге был остановлен тепловоз. Снова раздались тревожные гудки. Приблизительно в это же время информация о событиях пошла непосредственно в Президиум ЦК КПСС. И лишь затем, около 20.00 на месте волнений появились солдаты, посланные скорее всего для того, чтобы вытащить из помещения заводоуправления «заложников» - запертых и окруженных со всех сторон «начальников», в первую очередь секретаря обкома Басова. Подавлять беспорядки силой оружия в их задачу не входило. Боевых патронов у солдат не было
621.
Стихийный митинг возле козырька пешеходного перехода под железной дорогой.
В промежутке между первой (милиция) и второй (военнослужащие местного гарнизона) попытками силой восстановить порядок у пешеходного тоннеля под железной дорогой, близ здания заводоуправления шел митинг. Там прозвучала программа действий. По мнению следствия и суда, «озвучил» эту программу Иван Служенко, 30летний грузчик, ранее несудимый, беспартийный, женатый, отец двоих детей, с трехклассным образованием. Работником Служенко был хорошим, но отличался конфликтным, неуравновешенным характером. «Часто кричит без всякой причины», - рассказывали о нем товарища по работе, называвшие его «Иваном-баламутом».
