Греческие колонии, вынужденные платить дань и предоставлять суда и моряков для персидской армии, несколько лет вели себя тихо. Греческие моряки и суда даже принимали участие в первом походе персов в Европу, которую возглавил Дарий, преемник сына Кира – Камбиза, для завоевания Фракии. Греческий инженер из Самоса построил наплавной мост через пролив Босфор, по которому и переправилась азиатская армия, в то время как греческий флот прошел под парусами вдоль фракийского побережья вплоть до устья Дануба (современного Дуная). Одной из целей этой экспедиции было подчинить персидскому влиянию земли восточнее реки Аксиус и заставить Македонию покориться Дарию.
До сих пор не было непосредственного столкновения между Персидской империей и собственно Грецией. Но искры сопротивления уже долгое время тлели в ионических городах, выливаясь порой в ряд восстаний, в результате которых свергались тираны, единолично правившие этими городами, и устанавливалась былая демократия. Теперь же эти искры вспыхнули ярким пламенем. Новый призыв о помощи был обращен к Спарте и снова отвергнут ею; но Афины и Эретрия послали в поддержку восставших суда и людей. С их помощью Аристагор Милетский, предводитель восстания, предпринял поход на Сарды. Восставшие не смогли взять центральную крепость, но то ли случайно, то ли намеренно сожгли город. В последующих сражениях восставшие потерпели поражение, и афиняне отозвали свои суда. Дарий был разгневан сожжением лидийской столицы и, как повествует легенда, выспросив, кто такие афиняне и где они живут, велел своему рабу трижды в день, после каждого приема пищи говорить ему: «Господин, помни про афинян».
Дарий помнил также и про эретрийцев. После того как восстание греческих городов в Малой Азии было подавлено, а Фракия и Македония снова покорены, была предпринята экспедиция против Афин и Эретрии. Персидский флот (шестьсот кораблей, по словам Геродота) прошел по Кикладам
[9], захватывая один остров за другим. Эретрия была опустошена, город взят штурмом, его жители проданы в рабство. Тем, что Афины не постигла та же участь, ее жители обязаны Каллимаху
[10], Мильтиаду
[11] и воинам, участвовавшим в битве при Марафоне.
Войска Дария и последних персидских правителей состояли из людей множества национальностей, набранных в самых дальних углах громадной империи. Это крайне неоднородное сборище включало в себя представителей племен с отрогов Гиндукуша, чернокожих лучников из Эфиопии и белокурых греков из прибрежных городов. У подобной армии не могло быть сколько-нибудь сильных патриотических чувств, и весьма сомнительно, чтобы все это разнородное сборище пришло служить своему владыке по доброй воле. Девяносто лет спустя Ксенофонт упоминает в своих записках о том, что видел, как офицер избивал хлыстом своих солдат, что не могло свидетельствовать о высоком моральном духе рекрутов.
Эти вспомогательные подразделения были вооружены и экипированы в соответствии с традициями их родных мест. Конники из прикаспийских степей, как свидетельствуют античные историки, носили шапки из козьего меха, вооружены же они были кривыми восточными саблями и луками, сделанными из тростника. Мидийские конники одевались в куртки с длинными рукавами, с нашитой на них чешуйчатой броней. Кочевники-сарматы имели только арканы и кинжалы, а закутанные в бурнусы арабы невозмутимо покачивались на спинах верблюдов (на достаточно большом расстоянии от кавалеристов, чтобы коней не пугал запах их экзотических скакунов). Ценность всех этих вспомогательных войск может показаться сомнительной, но на Востоке они были частью любой армии. Основу же ее, без сомнения, составляла тяжелая кавалерия и пешие подразделения царской гвардии; 10 000 знаменитых «бессмертных» – названы так, предположительно, потому, что их численность, независимо от потерь, всегда составляла это число.
Организация снабжения была, должно быть, вполне эффективной, хотя восточные армии всегда бывали излишне отягощены обозом. Когда военные действия шли около побережья, практиковалась доставка воды морем; для этого использовались купеческие суда греческих поселений Малой Азии, Финикии и Египта, и их же военный флот обеспечивал необходимое преобладание на море. Осадные машины, насколько можно судить, не использовались столь широко, как персами, и взятие городов осуществлялось путем подкопов под стенами, обнесением их валами или другими методами, не требовавшими применения осадных машин.
Тактика персов основывалась на широком использовании кавалерии. В центре боевой линии располагалась обычно пехота с лучниками впереди. Пехота приближалась к противнику на расстояние выстрела из лука, укрывалась за плетенными из ивняка большими щитами и открывала огонь. Как правило, пехотинцы не делали попыток плотнее сойтись с противником, а продолжали осыпать его стрелами. Решающие удары наносила кавалерия с флангов. Легковооруженные лучники и пращники обеспечивали прикрытие. Применявшееся персами сочетание обстрела и удара, наносимого конницей, могло бы быть более эффективным, если бы, во-первых, их луки были более мощными и, во-вторых, персидская конница шла в атаку колоннами, нога к ноге, с копьями наперевес. Обычно же град стрел не был способен остановить наступление греческих воинов. Удары же кавалерии наносились более или менее рассыпанным строем, причем всадники действовали кривыми восточными саблями и луками. Подобная атака теряла большую часть своей ударной мощи и могла частично быть отбита подразделениями легкой пехоты, размещенными на флангах фаланги.
Во времена Александра Македонского, когда в греческой армии наконец появилась подготовленная кавалерия, персидская тяжелая конница могла, по крайней мере, как следует потрепать кампанийцев и фессалоникян, но их пехота редко когда могла устоять против массированной атаки греческих пехотинцев, вооруженных копьями. Как оружием, так и защитным снаряжением гоплиты
[12] превосходили персов, к тому же следует помнить, что после неудачных военных кампаний Ксеркса моральное превосходство всегда было на стороне греков. Вплоть до Марафонской битвы за персами тянулась непрерывная цепь победоносных сражений и завоеваний. Доблестное сопротивление при Фермопилах (где победили персы, но весьма дорогой ценой), за которым последовали победы греков при Саламине и Платеях, раз и навсегда развенчало легенду о непобедимости персов, поколебав уверенность персидских солдат в себе и в своих военачальниках.
