«Ещё раз так сделаешь, – проговорила нить у него в голове, – и я тебя самого этими чёрными полосами разрисую».
«Давай заканчивай быстро», – не обращая внимания на её ворчание, приказал Игорь. Кисть быстро замелькала по холсту.
– Вот это да! – послышался восхищённый шёпот Майюма из-за спины.
С уходом Агаты и Тайгеты в пирамиде вдруг стало очень тихо и пусто, будто красота, радость и свет ушли вместе с ними.
«Тихо, как в гробнице», – подумал Игорь.
– Долго ещё? – прервал его размышления нетерпеливый голос фараона.
– Портрет закончен, фараон Атило, – обратился к нему Игорь, не отрывая глаз от холста.
Атило быстро пересёк зал и уставился на картину. Под пушистой сиреневой кроной на троне гордо восседал фараон. Его печальные тёмно-синие глаза словно заглядывали в душу. Рядом, положив мордочку на ступню правителя, покорно лежал пятнистый оленёнок. Вокруг Атило порхали бабочки. Казалось, ещё миг – и картина оживёт.
– Ты великий художник и будешь вознаграждён за свой талант. Что ты желаешь получить за этот холст, наполненный не только красками, но и самой жизнью? – великодушно спросил фараон.
Помолчав, Игорь поднял глаза.
– Я хочу получить твоего оленёнка Бо.
– Что? – брови фараона удивлённо поползли вверх. – Бо не вещь, Бо – друг!
Он повернулся к оленёнку и что-то тихо спросил. Тот молча подошёл к Игорю и уткнулся влажным носом в его ладонь. Фараон, пожав плечами и не произнеся ни слова, пошёл обратно к трону. Картина плавно взмыла вверх и поплыла по воздуху за правителем.
– Уходим, – шепнул Игорь, помогая Майюму собрать в этюдник краски.
Когда за ними закрылся вход в пирамиду и они отошли метров на пятьдесят, Майюм остановился.
– Что происходит? – без предисловий обратился он к небожителю, переводя взгляд с Игоря на Бо и обратно.
Игорь открыл было рот для объяснений, но Бо уже что-то рассказывал атланту. Майюм растерянно посмотрел на небожителя. Оленёнок, ещё раз коснувшись влажным носом ладони Игоря, развернулся и, опустив голову, обречённо поплёлся обратно в пирамиду.
– А теперь-то что происходит? – переадресовал вопрос атланту Игорь. – Что сказал Бо?
– Он благодарен тебе за попытку его спасти. Ему очень хочется жить, но он смалодушничал и своё личное желание поставил выше процветания Атлантиды. И если он уйдёт с тобой, то подведёт своего друга Атило, которого любит больше всего на свете… – закончил Майюм, провожая взглядом удаляющегося оленёнка.
Когда Бо скрылся за дверью, Майюм резко обернулся к Игорю:
– А теперь выкладывай, что всё-таки произошло в пирамиде?
Игорь сглотнул слюну, застрявшую в пересохшем горле.
– В четвёртый лунный день Бо будет принесён в жертву.
– Первая кровавая жертва, – потрясённо прошептал атлант.
– Мне нужно срочно увидеть Тайгету! – взволнованно произнёс Игорь.
– Жену верховного жреца? – удивился Майюм.
– Да. Ты знаешь, где она живёт?
– Конечно, я же ученик Ра-Та, – кивнул атлант, и подростки двинулись к кипарисовой роще.
– Эй, холстомаратель, – послышался окрик сзади. К ним приближался огромный воин. Ребята замерли. Игорь краем глаза увидел побледневшие губы Майюма. Атлант усердно прятал трясущиеся руки за спину. Сердце небожителя громко застучало где-то в ушах. Десятник остановился в трёх шагах от них.
– Фараон не привык быть должным, – брезгливо скривив губы, проговорил он. К ногам Игоря, звякнув, упал кожаный мешочек. Десятник бросил на прощание злобный взгляд и, не торопясь, направился к пирамиде.
– Страх сковал моё тело, – прошептал атлант побелевшими губами.
Игорь лишь утвердительно кивнул, не произнеся при этом ни слова. Майюм поднял кисет. Внутри лежали монеты.
– Двадцать пять монет Посейдона! – удивлённо присвистнул Майюм, пересчитав монеты. – Вот это да! Атило дорого оценил твою мазню.
– Сам ты мазня! – возмутился Игорь. – Это произведение искусства, написанное самим небожителем.
Они хором засмеялись.
– Ну что, к дому жреца? – спросил Игорь.
– Нет, – энергично замотал атлант головой. – Погуляем по площади недолго. Как у нас говорят, бережёного Посейдон бережёт.
Они сделали несколько кругов по площади, гуляя среди праздно слоняющейся толпы, и потихоньку направились в сторону кипарисовой рощи.
– Дом жреца Ра-Та находится в первом круге за этой рощей, – проговорил Майюм, указывая в сторону высоких деревьев.
Глава 26. Остров пяти баобабов
Взорам мальчишек предстал ухоженный парк. Вдоль мощёных дорожек росли пальмы, апельсиновые деревья и шаровидные кусты с лиловыми и белыми листьями. В центре парка раскинулась двухэтажная вилла. С двух сторон к основному зданию примыкали одноэтажные флигели, образуя при этом П-образную симметричную композицию. Терракотовая черепица крыши сияла в лучах солнца. На пористой поверхности белых стен, сделанных из песчаника, радужными вкраплениями переливались отполированные до блеска ракушки. Выступающий над входом в основное здание эркер поддерживали две крылатые кариатиды, высеченные из белого мрамора. Огромные фасадные окна украшали маскароны в виде львиных масок и ажурная лепнина, придававшие сооружению праздничный и торжественный вид. Вдоль флигелей тянулись кипенно-белые мраморные колоннады. В центре просторного, закрытого с трёх сторон двора стояла огромная бронзовая чаша, из которой била вода. От фонтана расходились пышно цветущие благоухающие клумбы, наполняющие двор невероятной палитрой ароматов. Мощеная ракушками дорожка, ведущая к дому, строгой диагональю рассекала цветущие круги и лишь в самом центре, отходя от прямой линии, огибала фонтан.
Когда мальчишки поравнялись с бронзовой чашей, из неё вынырнуло сразу два десятка мелких переливающихся рыбёшек. Они обрызгали ребят водой и с задорным хихиканьем бросились вглубь.
– Вот же мерзопакостные фурии! – злобно выругался Майюм, отряхивая с туники капли. – Как в таком виде приветствовать прекрасную Тайгету?
– Да ладно тебе, – успокаивал его Игорь. – Это всего лишь вода!
Миновав сад с фонтаном, они устремились к центральному входу.
– Если бы ты только знал, как тут красиво вечером, когда галереи освещены летающими светлячками… – шепнул атлант, легко вбегая по ступеням.
Майюм дёрнул на себя массивную бронзовую ручку в виде головы льва, и они оказались в просторной зале со светлым потолком, поражавшим бирюзовым орнаментом с золотыми и перламутровыми вкраплениями. Высокие стены от пола до потолка украшали изысканные фрески и шёлковые драпировки. В полукруглых нишах стояли мраморные скульптуры и резные вазоны с цветами. Над просторным холлом возвышалась галерея. С её балюстрады сиреневым ковром ниспадали зелёные стебли распустившейся пышными фиолетовыми соцветиями глицинии. Вдоль стен стояли небольшие диванчики из красного дерева со светлой шёлковой обивкой. На верхнюю галерею, открывавшую путь в личные покои хозяев, вела воздушная кованая лестница. Сквозь большие окна комнату заливал тёплый солнечный свет.
