Моисей же без устали воодушевлял народ, стоя на высоком камне. Его седая борода развевалась на ветру, глаза горели неземным пламенем, а с уст срывались слова, придававшие строителям новые силы:
— Сыны Авраама, Исаака и Иакова! — говорил он. — Вы совершаете великое дело — строите дом Господу. Вы возводите храм, где каждый из вас сможет обратиться к Творцу Вселенной, и Он вас обязательно услышит. Не об этом ли мечтали наши предки?
Люди загорались, слушая речи Моисея, и работали почти без перерыва, имея отдых лишь в святую субботу.
Пока Моисей подбадривал сынов Израиля, Аарон помогал плотникам вытесывать столбы. Он был крепким стариком, и работа у него спорилась. С любовью глядя на него, люди радостно говорили друг другу:
— Вот — Аарон, брат пророка и наш друг. Он со своими детьми трудится как вол наравне с простыми людьми. Так неужели мы позволим себе лениться?
Семь месяцев народ работал, не жалея сил, и вот, почти все было готово.
Кстати, мне вспомнилось: как-то Аарон сказал, что золота, серебра и драгоценных камней при строительстве Скинии было израсходовано столько, что на них можно было купить пару египетских пирамид. Росписи же, которыми Веселиил и Аголиав покрыли Скинию, доселе служат образцом для всех израильских художников.
По Божьему указанию Скиния разделена на три части: внешний двор, святилище и Святая Святых. Внешний двор представлял собой правильный четырехугольник, пространством в сто локтей длины и пятьдесят ширины. Его обнесли со всех сторон загородью в пять локтей высотою и с восточной стороны установили входную дверь, имеющую двадцать локтей ширины, которая закрывалась изящно расшитыми и разноцветными занавесями.
В передней части двора находится жертвенник всесожжения, на котором приносятся все жертвы, кроме жертвы за грех, приносящиеся вне стана
[22]. Жертвенник подобен ящику в пять локтей длины, столько же ширины и три высоты. Лучшие мастера Израиля вытесали его из дерева ситтим, обложили кованой медью и разместили внутри медную решетку для дров, а по бокам — кольца, чтобы носить его на шестах.
Выдававшиеся по углам возвышения (их называют «роги») являются особенно важным местом. Взяться за роги Скинии — значит выразить желание всецело предаться милосердию Божьему. В то же время это обеспечивает неприкосновенность ищущим спасения от мщения.
Между жертвенником и Скинией находится медная умывальница для омовения священников. Следующая дверь ведет в святилище, которое занимает две трети пространства Скинии и есть вторая ступень в приближении к соприсутствию с Богом. В святилище содержатся кадильный жертвенник (он находится в самой середине); трапеза по правую и светильник по левую сторону. Кадильный жертвенник напоминает стол размером в два локтя вышины и по одному локтю в ширину и длину. Он обложен золотом и также имеет по бокам кольца, чтобы удобнее было носить на шестах. В нем каждое утро и вечер священники курят благовонные травы. В самых торжественных и важных случаях это делаю я как первосвященник.
Огонь для курения берется с жертвенника всесожжения, и возжигание его означает ходатайство священника перед Богом за народ, который в это время молится во дворе. Вносить чуждый огонь или присваивать себе сан священника — великое преступление.
Трапеза представляет собой продолговатый стол с ножками — в два локтя длины, один — ширины и полтора — высоты. На этом столе находятся двенадцать посыпанных ладаном хлебов, которые называются хлебами предложения. Каждую субботу хлебы заменяют священники, которые съедают старые в святилище. Никто, кроме левитов, не имеет права вкушать от них.
По южную сторону кадильного жертвенника стоит светильник, сделанный из кованого золота и весящий около десяти тысяч сиклей. Он подобен древу с шестью ветвями, которые с главным стволом составляли семь отдельных светилен. Светильники зажигаются во время вечернего возношения, а главная светильня — неугасима. Светильник освещает все пространство святилища, но его свет не проникает через плотную завесу, отделявшую от святилища вторую и святейшую часть Скинии — Святая Святых, занимавшую треть Скинии.
Внутренность этого отделения погружена в непроницаемый мрак, и в нем находится Ковчег завета, сделанный из дерева ситтим, выложенный золотыми пластинами и представляющий собой небольшой ящик в полтора локтя длины и по полтора — ширины и высоты. На крышке из чистого золота — два херувима со склоненными друг к другу ликами, соприкасающиеся крыльями. Между ними — престол Господа, обитавшего между херувимами. Это место называется также местом умилостивления, ибо там Господь открывается в день очищения как Прощающий беззаконие, преступление и грех.
Внутри ковчега находятся скрижали Завета, а рядом — золотой сосуд с манной и жезл Аарона. Золотые кольца у нижних углов ковчега служат для ношения его на шестах во время странствования.
* * *
Я бы мог еще очень долго рассказывать о том, как устроена Скиния, описывать расположение комнат и размеры жертвенников, тем более, что мне как первосвященнику приходится бывать в ней каждый день на протяжении многих лет. Скажу лишь, что никогда до того народ Израиля не имел такого прекрасного места для общения с Господом, как сооруженный по велению Господа и под руководством Моисея.
Утром в пятницу усталые, но счастливые израильтяне закончили работу. Казалось, даже Моисей не до конца верил, что нам удалось создать столь великолепный и дивно украшенный храм.
— В таком месте не зазорно встречаться с Господом, — тихо сказал Аарон своей сестре. — Думаю, Он будет нами доволен.
В тот день, когда последний ковер был повешен на столбы, Моисей объявил народу, что Господь повелел назначить Аарона, моего деда, первосвященником. Его наследниками и первосвященниками назначались сыны Аарона — мои дяди Надав, Авиуд и Афамар, мой отец Елеазар. Всему потомству Аарона также надлежало стать священниками. Что же касается наших сородичей из колена Левия, или левитов, им была заповедано помогать священникам в их служении Господу.
Отныне Аарон в законном порядке был объявлен первым и главным служителем Бога, а потому для него были изготовлены новые одежды, дабы народ легко мог отличить его из толпы и вверить ему свою судьбу пред лицом Всевышнего. Лучшие мастерицы Израиля соткали для деда наряды из золотых и серебряных нитей. Эти одежды отныне должны были переходить от отца к сыну, от сына к внуку — и так из поколения в поколение. Уже давно они находятся у меня.
Эти одежды Аарона гораздо красивее, чем у простых священников. Поверх обычных одежд я надеваю безрукавную верхнюю ризу из пурпурно-голубой шерсти с отороченным воротом, украшенную разноцветными яблоками и золотыми колокольчиками.
На ризу надевается короткий эфод с золотыми застежками на плечах, на каждом из которых по ониксу с вырезанными на них именами двенадцати колен Израиля. Эфод стягивается поясом, а к груди голубыми шнурками и золотыми кольцами прикрепляется наперсник с двенадцатью драгоценными камнями, врезанными в золото.