Вслед за этим Моисей сказал Аарону и оставшимся его сыновьям Елеазару и Ифамару:
— Возьмите приношение хлебное, оставшееся от жертв Господних, и ешьте его пресное у жертвенника: ибо это великая святыня. И ешьте его на святом месте; ибо этот участок твой и участок сынов твоих из жертв Господних, так мне повелено от Господа
[33].
* * *
…Когда Моисей и Елеазар сошли с горы, народ понял, что Аарон умер. Весь Израиль горько оплакивал его на протяжении тридцати дней.
Проводя обряд, Елеазар впервые облачился в одежды Аарона.
В нашей семье смерть Аарона ощущалась особенно остро, ибо он был для нас прежде всего не первосвященником, но самым близким и дорогим человеком. Удар был тем сильнее, что прошло всего четыре месяца с тех пор, как умерла наша бабушка Мариам.
Победа над Арадой
Ханаанский царь Арада, прослышав, что народ Израиля движется к его границам, вступил с нами в сражение на подступах к стране. Наше войско, неплохо обученное, но не имевшее достаточного боевого опыта, было вынуждено с ходу вступить в схватку, которая была короткой, кровопролитной и не принесла успеха ни одной ни другой стороне. Захватив в плен многих из нашего стана, враг быстро отступил на свою территорию. Моисей обратился к Господу за помощью, и Он помог Своему народу.
Мы начали преследовать отряды Арады, настигли их и разбили наголову, после чего Израиль стер с лица земли города хананеев.
После битвы народ двинулся в путь, и вновь, как некогда, многие из израильтян стали малодушничать и роптать на Моисея, вспоминая жизнь в Египте.
— Почему мы терпим этих смутьянов? — спросил я как-то у своего отца. — Каждый раз, когда перед нами встают какие-то трудности, они начинают рассказывать, как хорошо им было жить в Египте. Может, нам следует отправить этих стариков обратно в Египет, тем более, что никакой пользы от них уже нет. Они только едят, пьют и баламутят народ сказками о жизни в рабстве.
Елеазар усмехнулся в бороду и ответил, тщательно взвешивая каждое слово и строго глядя мне в глаза:
— Эти люди — не смутьяны. Они — наши отцы и деды. Они говорят, что в Египте было хорошо и не надо было оттуда уходить, но ведь именно они поднялись на подвиг и покинули Египет. Именно они испытали тягости первых месяцев скитаний. И они, вчерашние рабы, вступили в тяжелую схватку с амаликитянами и, наперекор всему, вышли из нее победителями.
Мне оставалось только согласиться с отцом.
Змеи
Однако в наказание за малодушие Господь напустил на евреев мерзких и холодных ядовитых змей — порождений Азазела.
Это стало кошмаром, вошедшим в каждый израильский дом, ибо почти не было семьи, не пострадавшей от сего бедствия. Змеи были везде — заползали в шатры, путались в одеждах, скользили по запасам пищи… Даже в Скинию трудно было пройти, чтобы не наступить на одну из этих гнусных тварей.
Старики говорили, что в Египте в знатных семьях жили маленькие пушистые зверьки, которые ловили и уничтожали липких и ползучих гадов. У нас же не было никакой защиты от смерти, и нам оставалось только молиться и просить Творца спасти народ от новой напасти.
Я постоянно был в напряжении, опасаясь, что меня или моих близких может укусить змея. Никто не чувствовал себя в безопасности ни днем ни ночью.
И тогда, кажется, все поняли, в какой грех вверглись, ропща на Моисея, и пришли к пророку просить прощения.
— Мы виноваты, Моисей, — рыдая, говорили они. — Прости и отврати от нас смерть, которая теперь пребывает в каждой семье и поджидает нас на каждом шагу.
— Уже тысячу раз вы давали мне слово почитать Господа, но всегда нарушали свои клятвы.
— Это в последний раз. Если мы еще хоть однажды согрешим, пусть нас покарает Господь!
Моисей внял мольбам соплеменников и долго молился Господу:
— Прости сей неразумный народ. Они говорят, не думая. Пощади их, ибо гибнут не только смутьяны, но и невинные дети…
И тогда Господь сказал Моисею:
— Сделай из меди звенчатого змея и утверди его наверху, так, чтобы он был виден издали. И всякий ужаленный, кто взглянет на змея, — тут же исцелится.
Моисей собрал лучших литейщиков и передал им повеление Господа. Те немедля принялись за работу, и уже через день огромный медный змей общими усилиями был установлен на площади перед Скинией.
И почти тотчас площадь стала заполняться людьми. Приходили целыми семьями, ожидая чуда.
— Люди, — кричал на них Аарон. — Не надо собираться всем. Змей нужен только тем, кого укусила змея!.. Вы мешаете тем, кто может умереть.
Но люди с восторгом взирали на творение Моисея и не хотели уходить с площади. И тогда левиты, следуя указаниям Моисея, очистили площадь перед Скинией, пропуская туда только укушенных, которые мгновенно исцелялись.
Вы спросите, каким образом медное изображение могло избавлять людей от смерти? Нет ли в этом намека на то самое идолопоклонство, за которое Господь так сурово наказывал отступников?
Ответ прост: исцелял, разумеется, не змей как таковой, а вера в Господа. Избавлен от смерти был только тот, кто смотрел на изображение с глубокой и горячей верой в Предвечного!
Кстати, выяснилось, что здоровый, взглянув на змея, становился неуязвимым для укусов скользких тварей, которые очень скоро после сооружения медного змея покинули наш стан.
Куда они уползли, мне не ведомо.
В том месте наш народ оставил много могил и двинулся дальше. Мы шли по пустыне, останавливаясь в разных местах: в Овофе и Ийе-Авариме, в Зереде и Арноне, Цалмане и Пупоне, и во многих других местах. С каждым шагом мы все ближе подходили к Земле обетованной.
Опровержение злонамеренных слухов
Я живу на свете достаточно долго, чтобы не удивляться и не возмущаться человеческой глупости и низости. И все же у меня вызывает досаду то обстоятельство, что среди других народов ходят чудовищные мифы о нашем народе и его великом пророке Моисее.
Помнится, в одной из мелких стычек с кочевниками наши войска захватили несколько пленных, среди которых выделялся один высокорослый египтянин. Когда-то он совершил преступление у себя на родине, бежал от возмездия и прибился к стану кочевников, где его научили владеть оружием и обращались с ним, как с равным.
Я взял его к себе в работники, дабы он помогал в уборке двора Скинии и прилегающей площади.
Он оказался сообразительным и весьма трудолюбивым, много работал и часто удостаивался похвал. В конце концов он пожелал сделать обрезание и принять нашу веру, чему глупо было бы препятствовать.
По истечении положенного срока ему была дарована свобода.
