– Фокус с анкетой? Какой еще фокус? – заговорили вокруг.
– Правда! Но только без меня, вернее, без Пашки, Зуев вообще бы на тебя никакого внимания не обратил! – продолжала наступать Марина. – Ты вспомни, какая ты была! Дубина дубиной, да еще прыщавая, нормальному парню просто взглядом не за что было зацепиться! А теперь – посмотри, какая куколка!
– Ты… вы… Оба вы… меня использовали в своих интересах, вот что! Что, скажешь, это не так?
– А чем ты сейчас-то недовольна?! – продолжала наступать на нее Маринка. – Чего тебе не нравится?
– Чем я недовольна? Я скажу! Я сейчас всем все расскажу! Ты знаешь, что эти двое все подстроили, чтобы ты, – Лена отыскала глазами Петю, – в Маринку влюбился? А меня они хотели сделать твоим «кошмаром»? Они подделали анкету, и я подумала, что на самом деле твой идеал. Поэтому я и пригласила тебя на дискотеке.
– Но я… – растерянно начал было Петя, но его перебил Паша:
– Лена, скажи, пожалуйста, откуда у тебя этот дневник? – Голос парня, негромкий, напряженный, среди общего шума прозвучал так ясно и отчетливо, что был услышан всеми. – Ты взяла его из тумбочки Марины?
– Еще чего! Ни из какой тумбочки ничего я не брала! – возмущенно воскликнула Лена. – За кого вы меня принимаете? По себе, что ли, судите?
– Лена, дай мне, пожалуйста, этот блокнот, – очень вежливо попросил Паша, игнорируя ее колкости.
Пожав плечами и немного успокоившись, девочка протянула ему блокнот. И тут случилось нечто странное: взяв дневник из рук Лены, Паша принялся его обнюхивать.
Окружающие обменялись ошеломленными взглядами, Кил покрутил пальцем у виска.
– Так откуда он у тебя? – повторил Паша, не замечая беспокойства друзей.
Удивленная Лена ответила, что нашла блокнот на скамейке около стадиона во время утренней пробежки.
– Я понятия не имела, что там такое! – буркнула она. – Даже когда начала читать, не сразу догадалась. А потом не смогла остановиться… Но я имела право! Это ведь все и ко мне относится!
– Нет, не имела! Это мои личные записи! – воскликнула Марина. – И потом, как дневник мог оказаться на стадионе?
– Погоди, не шуми, – остановил ее Паша. – Я, кажется, знаю, в чем тут дело… – Он обвел столпившихся вокруг зрителей медленным и таинственным взглядом.
Глава 22
Тайное становится явным
К большой радости друзей, причина его странного поведения выяснилась очень скоро.
– Катя! – воскликнул Паша, найдя глазами кого-то в толпе. – Катя Дозорова, выйди-ка сюда!
Маленькая девочка шагнула вперед.
– Катя! Это ты принесла дневник на стадион? – строгим «учительским» голосом спросил Паша.
– Я, – девочка кивнула.
Вокруг возбужденно зашумели. Никто ничего не понимал, и все, даже Лена и Марина, позабыв о недавней стычке, с огромным интересом следили за происходящим.
– А где ты его взяла?
Девочка огляделась – десятки ребят, затаив дыхание, ждали ее ответа. Почувствовав себя в центре общего внимания, девочка гордо выпрямилась и вздернула подбородок.
– В лесу нашла! На тропинке, – ни капли не смущаясь, заявила она. – Ну, когда я там заблудилась. А потом мы попробовали свой ключик – у Дашки такой же блокнот есть – и он открылся. Но я и не знала, что это дневник! И не читала там ничего – нам чистые листы нужны были, для гадания.
– Да, точно! – вырвалось у Марины. – Я его вполне могла там потерять. Я брала его с собой в поход, а потом не нашла в рюкзаке. Наверное, вывалился, когда мы шли.
– Вот видишь? – снова накинулась на Марину Лена. – Ничего я у тебя не брала!
– Но зато читала!
– А там не написано, что это секрет!
– Тише, тише! – развел спорщиц Паша. Почесав нос и еще раз понюхав дневник, он снова строго обратился к Кате.
– Скажи-ка мне, Катя, а сколько тебе лет?
– Восемь. – Девочка настороженно смотрела на Пашу.
– А ты знаешь, что декоративная косметика очень вредна для детской кожи? – неожиданно спросил Паша. На этот раз его голос звучал вкрадчиво и мягко. – От нее могут быть прыщи, волдыри и другие неприятности. Одна моя знакомая девочка, ей, кстати, тоже было восемь лет, однажды взяла тайком мамину косметику. Она намазала помадой губы, подвела карандашом глаза, покрасила ресницы тушью. И в тот же день начала так сильно чесаться, что не могла остановиться целых три дня! Она чесалась и чесалась, расцарапалась до крови, а потом у нее покраснели и стали шелушиться нос и щеки, выпали ресницы и брови… И все потому, что она красилась маминой косметикой!
Открыв рот, Катя слушала страшную историю. Рука ее непроизвольно потянулась к лицу…
– А я совсем не чесалась! Ни капельки! – вырвалось у нее. – Ни от помады, ни от туши! Правда-правда! А брови я вообще не крашу!
– А откуда у тебя косметика? Ты из дома привезла? – быстро переспросил Паша.
Окружающие, затаив дыхание, переводили взгляд с одного собеседника на другого.
– Мы играли… Еще в самый первый день… Мы вначале Барби решили покрасить, а потом стали сами пробовать… – Почувствовав, что проговорилась, девочка начала всхлипывать и обвела окружающих полными слез глазами. – А у нас ничего не было… Ни туши, ни теней, ни пудры, ни даже просто помады! А потом Севка Мымриков откуда-то целую кучу принес… И мы тогда попробовали…
– Ой, девочки, я, кажется, начинаю понимать! – пораженная Надя-Липа поднесла ладонь к губам.
– Севка, говоришь, принес? – переспросил Паша.
– Да, да, он! – наперебой закричали Катины подруги. – Он всегда все для Катьки делает! Он в нее влюбился! И косметику ей притащил, и деньги! Еще в самом начале смены!
Бросились искать Севку, но мальчишка исчез, как сквозь землю провалился.
– Я думаю, он сам нас найдет, – с философским спокойствием заявил Паша. – Пошли собираться, времени мало осталось.
Пораженные неожиданным ходом событий, окружающие оживленно обсуждали подробности увиденного и услышанного. Последние разоблачения Паши затмили даже ссору Лены и Марины.
– Интересно, а бабки наши тоже Сева Мымриков спер? – меланхолично поинтересовался Кил, засовывая вещи в рюкзак одним большим комком. – Молодой, да ранний! Пару горячих, что ли, ему навесить?
Паша оказался прав – ждать пришлось совсем недолго. Надутый, раскрасневшийся Сева появился в холле корпуса минут через пятнадцать. Вместе с Катей они тащили туго набитый рюкзак. Посмотреть на малолетних преступников собрался весь пятый отряд.
– Нате, берите ваше барахло! – виновато сопя, дети бросили рюкзак к ногам старших девочек. – А вам вот, – в руки парням Сева вытряхнул из кармана мятые купюры. – Я только пятьдесят потратил. На мороженое. Для Катьки.
