Рейчел вскочила, будучи не в силах усидеть на месте, и встала перед шефом.
– Но ведь встреча состоится, да? Мы должны заставить их привезти Тару туда. Дождаться их независимо от того, где будет Синон.
– Но они же не дети, Рейчел! Не забывай, мы имеем дело с организацией, которая запустила опаснейший компьютерный вирус. Которая проникла в кнессет и устроила взрыв в твоей квартире. Кроме того, наши отношения с Кипром и без того довольно натянуты, и эта спасательная операция может обернуться для них настоящей катастрофой.
– И что теперь? Каковы ваши планы?
– Будем ждать. Тянуть. Изыскивать возможности контакта. Ну, и продолжать допрашивать Акима между делом. У нас уже есть не так мало. Блестящая работа Давида. Твоя поездка на Сомали и эта банковская квитанция…
– Ждать? – перебила Рейчел начальника. – Но ты же сам только что сказал, что они не дети! Они убьют ее. Ты понимаешь, что говоришь?
Меир не отвечал. Папо опустилась на корточки и положила руки ему на колени.
– Ты знаешь, что я хотела убить его уже тогда, возле его дома. Сразу, как только мне все стало ясно. Его должна была переехать машина «Скорой помощи», но вы не дали этому свершиться. Это ты сказал тогда «нет». Я согласилась – и вот теперь моя сестра пропала. Это твоя вина. Помоги мне. Давай отдадим им Акима. Обещаю тебе, что добуду его снова.
Пардо положил руку на плечо разведчицы.
– Не думай, что я не корю себя на совершенные ошибки. Но своих принципов я менять не собираюсь. Кроме того, я разговаривал с Беном Шавитом. И он сказал мне: никаких переговоров с террористами.
Рейчел почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Аким для Израиля важнее ее сестры. Они хотят пожертвовать Тарой. Больше Папо не сказала Меиру ни слова. Она встала, повернулась и побежала по той же дорожке в обратном направлении. Начальник что-то кричал ей в спину, но Рейчел только прибавила темп. Слезы стояли у нее в горле. Несколько раз она налетала на детей и взрослых, гуляющих по набережной, и спотыкалась на велосипедной дорожке. И все продолжала бежать, хотя совсем не чувствовала в себе сил.
Уппсала, Швеция
Хенрик Дальстрём поднялся из-за стола. Окна его кабинета выходили на парковку и ухоженный газон, простиравшийся до самой изгороди, отделявшей территорию «Крионордика» от леса. День выдался солнечный. Легкий ветерок играл в кроне огромного дуба. Хенрик думал о Ханне Сёдерквист. Что могло так ее напугать? Когда он впервые увидел ее в приемной, Ханна показалась ему разумной и уравновешенной женщиной. Меньше всего он ожидал от нее истерики, которую она закатила в процедурной. С горем пополам ему удалось взять у нее немного крови, но этого было явно недостаточно для самых важных анализов.
В кармане завибрировал мобильник. Дальстрём взглянул на дисплей и поморщился. Это был Роберт Брумберг, директор и основной владелец «Крионордика».
– Привет, Роберт, – сказал Хенрик.
– Привет, как дела?
С краю леса, у самой изгороди, появился олень.
– Я запустил серию предварительных тестов, но… – начал рассказывать Дальстрём.
– И что? Можешь сделать какие-нибудь выводы?
– Разумеется, но…
– Что с вакциной?
Хенрик не спускал глаз с оленя.
– У нас недостаточно материала.
– То есть?
– Крови удалось взять совсем немного. Мы должны уговорить фру Сёдерквист еще на пару сеансов. Нужно как минимум два-три децилитра. Мы не можем двигаться вперед с тем, что имеем на сегодняшний день.
Молчание. Как это не похоже на Роберта! Хенрик замер с трубкой у уха. Олень отчаянно ковырял копытом землю. Похоже, он намеревался сделать подкоп с той стороны изгороди. Наконец послышался резкий голос Брумберга:
– Уговори ее, Хенрик.
– Разумеется, мы сделаем все возможное. Но я уже вижу, что реакция идет. Причем очень агрессивная.
– Это именно то, что мне больше всего хотелось бы слышать. – Судя по голосу, Роберт повеселел. – Будет что послать в Лондон. Пусть поднимут начальную ставку.
Дальстрём покачал головой:
– Этого слишком мало. Нужно гораздо больше.
– Не волнуйтесь, профессор, – успокоил его Брумберг. – Делайте свое дело, остальное я беру на себя. Невозможно преуспеть во всем сразу, ведь так? За вами микробиология, остальное оставьте мне. Мы с вами дополняем друг друга, не так ли?
– Да, но…
– Ну вот и отлично. Дайте мне знать, когда у вас будет достаточно крови.
Разговор завершился. Хенрик прислонил голову к стеклу. Продажа «Крионордика» имеет, по крайней мере, одну положительную сторону: у них сменится директор. Остается надеяться, что следующий будет лучше. Он просто не может быть хуже.
Олень поднял голову и навострил уши. А потом повернулся и исчез в чаще.
Эр-Рияд, Саудовская Аравия
Империя Энеса Аль-Твайри, основу могущества которой составляла нефть, включала в себя банки, авиакомпании, биотехнологические и охранные предприятия, телекоммуникационные сети и отели. Структура управления всем этим была чрезвычайно запутанной и сложной, с множеством холдингов, фиктивных фирм и корпораций. Все это позволяло Энесу манипулировать налогами и создавало определенные преимущества в сфере валютного регулирования и конкурентной борьбе. Кроме фирм и предприятий, были фонды, а также так называемые политические инвестиции – поддержка исламистских организаций во всем мире, строительство мечетей в России, финансирование милитаристских групп в Европе и на Ближнем Востоке.
«Мона» была одним из наиболее успешных его проектов. Аль-Твайри успел наладить продажу акций по всему миру всего за несколько дней до того, как вирус был обнаружен.
В большинстве случаев политические инвестиции производились в виде подарков или пожертвований. Инфильтрация Синона в кнессет тоже была политической инвестицией. Равно как и операция по его освобождению. Брат Акима Катца похитил какую-то еврейку, и тоже при финансовой поддержке Энеса. План предусматривал обмен пленными. В настоящее время похищенная женщина летела в Риярд, в одном из личных самолетов магната. Он решил разместить ее в одной из своих резиденций. Рискованно? Возможно, но ведь это ненадолго. Если израильтяне пойдут на обмен, ее уже завтра отправят на Кипр. Если же нет – пленницу убьют или продадут, будь она хоть трижды инвалидом.
Последнее представлялось Энесу загадкой. Он ни секунды не сомневался, что женщина с необратимым умственным расстройством не может быть обменена на Акима Катца без одобрения Бена Шавита. Интересно, кто она такая?
Но главное – будучи на свободе, Аким снова сможет работать. Он деятелен, умен и предан – редкая и тем более ценная комбинация.
Аль-Твайри переменил позу. Ему нравился этот огромный диван с множеством подушек, в которых можно было утонуть. Самым трудным было подняться с него – с возрастом мужчине становилось все труднее управляться с собственным телом. Рабочий кабинет Энеса представлял собой помещение площадью свыше тридцати квадратных метров с потолками около пяти метров высотой. С дивана открывался великолепный вид на бассейн и третью и седьмую дорожки площадки для гольфа. Двое рабочих занимались газоном. Чтобы добиться идеальной длины, траву подстригали чуть ли не маникюрными ножницами.
