– Ну, и кто я?
– Так мы ж не в моих местах. Хрен вас, московских, разберешь. Вы тут в последнее время вообще стреляете просто так, игры ради. Как будто все одновременно чокнулись.
– Это ты верно заметил. Все тут стали походить на чокнутых.
– Вот-вот. А у нас так не принято. Коли уж поднял ствол, значит, интерес есть. Такого человека и пристрелить не грех, не то что пацаненка неразумного, случайно взявшего в руки «пушку».
– А что это у вас за места такие? Не Зона отчуждения, часом?
– А ты догадливый, – в голосе незнакомца прозвучала издевка. – Значит, не зря я решил тебя прихлопнуть.
– Это мы еще поглядим, кто кого прихлопнет. Скажи лучше, что это за «дыра» такая, из которой ты вылез? Ну, эта, мутная такая, воздушная.
– Заметил, да? Думал у тебя спросить – что это за проход такой в пространстве образовался? И почему именно сюда ведет? А если сюда вылезти можно, то, может, как-то и в другие места выход открыть можно? Это же что-то типа портала?
– Вот те раз. Неужто пользуешься и не знаешь?
– В Зоне много всякого, чем пользуешься, не зная, что это за хрень.
– Интересно там у вас, небось.
– И не говори. Интересно так, что седеют и под себя ходить начинают. Но у вас тут тоже неплохо. Скажи, что это за круглые хреновины стали в уши втыкать, со «смайлами»? У вас в Москве такая мода? Вроде наушников что-то?
– Ага, типа того.
Рассказывать врагу все подробности не хотелось. Просто стоило отметить любопытный факт: эти головорезы, из Зоны, не имели представления о нейрофоне. Что, конечно, странно.
– Так вы с корешами, выходит, гастролеры в наших местах? – осторожно выглядывая из-за шкафа, спросил Прохор. – Зачем к нам пожаловали?
Ему не ответили. Прохор поводил стволом, оглядывая пространство поверх «мушки», позвал снова:
– Ты там как? Может, помощь нужна?
И снова без ответа. Может, ушел обратно через это марево? Как он его назвал – портал? Удачное название, что-то из околонаучной литературы. Ну, если ушел, так и прекрасно. Не очень-то хотелось налаживать знакомство с тем, кто только что не убил его только в результате адекватного ответа.
Прохор опустил оружие, с кряхтением поднялся. Принялся отряхиваться. И уже боковым зрением засек чье-то присутствие. Чуть повернув голову, обмер: тип в противогазе стоял в тени колонны, чуть сбоку, и целил в него из автомата, от бедра.
Однако, подловил, ничего не скажешь. Пальнуть в него с разворота не выйдет – у незнакомца секундная фора.
Ситуация назревала паскудная.
– Ты уж извиняй, если что, – самодовольно сказал незнакомец. Голос в противогазе звучал приглушенно и довольно противно. – Но свидетелей я оставлять не могу. Сам понимаешь: портал – штука редкая. Незачем про него посторонним знать. Так что гуд бай, Вася!
Громыхнул выстрел. Прохор невольно вздрогнул, прислушиваясь к ощущениям. В этот момент пуля должна была врезаться в его плоть, разрывая ткани и выплескивая наружу кровь под давлением. Попадание в голову, по идее, мгновенно выключало разум. Хотя никто еще толком не рассказывал, как это бывает, когда мозги в кашу. Но раз он еще думает, значит, пуля точно не голове. Тогда лучше всего – в сердце. Это хотя бы быстро. Хуже – если перебьет позвоночник и некому будет добить. Тогда придется несколько часов помучиться.
Все эти мысли плотным потоком пронеслись в сознании, прежде, чем он осознал: тело не ощутило пули. Стало быть, в него не попали. Еще через мгновение в этом затянувшемся моменте Прохор понял: стреляли не из автомата. Звук АК резкий, хлесткий. А этот гулкий, даже раскатистый, если прислушаться. Такой можно услышать в лесу, под азартный собачий лай.
Стреляли из охотничьего ружья. Точнее, из дробовика двенадцатого калибра.
– Клещ? – глухо произнес Прохор одновременно с тяжелым звуком упавшего тела.
Только после этого он обернулся. И точно: над телом типа в противогазе стоял его новый приятель с помповым дробовиком, ствол которого исходил характерным дымком.
– А ты тут времени не терял, – ровно заметил Клещ. – Умеешь найти приключения на свою задницу.
– Этого у меня не отнять, – признал Прохор. – Спасибо за помощь. Как догадался, что меня к стенке прижали?
– Как в том кино, помнишь? «Стреляли». Как бы глушители вы нацепить забыли.
– И то верно. Ладно, валим.
Клещ поглядел на напарника с некоторым сомнением, кивнул в сторону убитого:
– Так это и есть твой Бука?
Напрягшись на миг, Прохор снова поглядел на тело. Противогаз на незнакомце был задран на лоб, частично открывая лицо. Что-то в этом лице было похожее. Но лишь на первый взгляд. Все-таки он не сошел с ума. Показалось.
– Слава богу, нет. Думаешь, я пришел сюда, чтобы прикончить его?
– Кто тебя знает. Ладно, поехали. Маньяк вовсю трезвонит уже: босс на базе рвет и мечет.
Поглядев на пистолеты, рукояти которых он продолжал сжимать в ладонях, Прохор кивнул. Перевел взгляд на тело убитого. В голову вдруг пришла дикая на первый взгляд мысль.
– Подожди меня внизу, – сказал Клещу. – Я сейчас спущусь.
Напарник поглядел на него вопросительно, но с расспросами лезть не стал. Просто опустил ствол дробовика и направился к двери. Прохор с уважением поглядел ему вслед. Клещ – настоящий мужик, хоть иногда трудно понять его «заскоки».
Когда дверь за его спиной закрылась, Прохор ухватил под мышки тело убитого и поволок в соседний зал. Тело было тяжелым, за ним тянулся грязно-кровавый след. В полуметре от марева, тихо мерцавшем посреди зала, он, напрягшись, поставил труп вертикально – и толкнул прямиком в это странное образование.
Он знал, что увидит. То же самое произошло с брошенным до этого болтом – тело просто исчезло. Исключение составляли грязные ботинки, оставшиеся впритык с маревом, словно обрубленные. Зрелище было странное, даже неприятное. Вообще-то он хотел просто отправить злобного пришельца из Зоны обратно в его мрачный мир. Трудно сказать, что его подвигло на это. Где-то он надеялся, что его приятели решат, что он был убит там, за этой незримой границей между пространствами. Не исключено, это обезопасило бы Буку от возможной мести. Но тело, находящееся одновременно в двух мирах – это, как говорится, «палево».
Несколько секунд он смотрел на странное движение воздуха перед собой, как будто пытался увидеть что-то там, в глубине необъяснимой аномалии. Разумеется, ничего не видел. Если существовало окно между двумя частями пространства, то оно было прикрыто плотной занавеской.
Он решился. Набрал полные легкие воздуха – и шагнул вперед, прямо в это зыбкое нечто.
Если он и ожидал чего-то необычного, то уж точно не этого: его как будто окатили из ведра ледяной водой, одновременно хлестнув по лицу мокрой тряпкой. С запозданием Прохор вспомнил мокрое облачение убитого Клещом незнакомца.
