12 июня 1922 г. Москва предложила Польше и своим северо-западным соседям созвать конференцию для обсуждения вопроса о пропорциональном сокращении вооруженных сил. Естественно, это предложение не вызвало энтузиазма в Варшаве. Польское руководство заявило 9 июля о готовности участвовать, но лишь после завершения аналогичных совещаний в Лиге Наций, что в скором времени вряд ли было возможно.
[247] Тем не менее широкая пропаганда советского предложения и позиция Румынии и прибалтийских стран привели к тому, что в августе в Таллинне прошли консультации военных экспертов, которые предложили, чтобы Польша, Латвия, Эстония и Финляндия вместе имели бы такие же вооруженные силы, как и РСФСР, то есть речь шла бы о сокращении именно советских вооруженных сил. В конце концов, после различных проволочек Польша 29 августа согласилась принять участие в Московской конференции по разоружению.
[248] 2 декабря 1922 г. в Москву прибыли делегации от Польши, Латвии, Литвы и Эстонии. Польша представляла также интересы своего союзника Румынии, которая отказалась от прямого участия в конференции из-за нерешенного Бессарабского вопроса. Советская делегация предложила сократить вооруженные силы на 25 %, но Польша настаивала на моральном разоружении и предложила подписать договор о ненападении и арбитраже. Когда же текст договора о ненападении был согласован, выяснилось, что Польша и прибалтийские страны не хотят отказываться от соглашений, противоречивших предполагаемому договору о ненападении. В итоге, как и большинство подобных мероприятий, Московская конференция по разоружению 12 декабря завершилась безрезультатно.
[249]
Во второй половине 1922 г. Москва неоднократно поднимала перед Варшавой вопрос о торговом договоре, но Польша, ссылаясь на непризнание советской монополии внешней торговли, уклонялась от переговоров. Со своей стороны Варшава требовала выполнения Москвой финансовых обязательств по Рижскому договору. Тем не менее 19 сентября 1922 г. начались переговоры о почтово-телеграфной конвенции, которая была подписана 23 мая 1923 г. Осенью 1922 г. возобновили работу реэвакуационная и смешанная комиссии. События 1923 г. в Германии привели к тому, что Польша провела мобилизацию 800 тыс. резервистов. Тем самым польская армия могла быть использована либо для помощи Франции против Германии, либо для недопущения советской помощи Германии. Варшава неоднократно заявляла о своей готовности поддержать Францию, если Париж попросит ее об этом. Со своей стороны Советский Союз предложил Польше, Чехословакии, Эстонии, Латвии и Литве сохранять нейтралитет и заявил, что не потерпит их военных действий против Германии.
[250]
Пока великие державы были заняты германскими проблемами, Польша попыталась решить Литовский вопрос. Здесь помимо вопроса о Вильно существовал вопрос о принадлежности Мемеля (Клайпеды), отторгнутого от Германии по Версальскому договору и переданного под управление Лиги Наций. 22 декабря 1922 г. РСФСР потребовала учета своих интересов при решении этого вопроса, но Лига Наций проигнорировала это заявление, хотя было решено учесть интересы Польши. Не ожидая решения Лиги Наций, литовские иррегулярные отряды 13–15 января 1923 г. заняли Мемель (Клайпеду), что, естественно, вызвало резкое негодование Варшавы. Использовав решение Совета Лиги Наций от 3 февраля 1923 г. о разделе нейтральной зоны на польско-литовской демаркационной линии, установленной Лигой Наций 30 ноября и 17 декабря 1920 г., Польша 13–17 февраля ввела туда свои войска и заняла железную дорогу Вильнюс — Гродно. Произошли столкновения между литовскими и польскими отрядами. Конференция послов Антанты предложила провести польско-литовскую границу по демаркационной линии, фактически легализовав польский захват Виленщины. Понятно, что Литва заявила протест. 16 февраля Конференция послов решила передать Мемель (Клайпеду) Литве, но при предоставлении Польше определенных прав пользования портом. 17 февраля Москва напомнила Польше, что привлечение третьих стран для решения польско-литовского конфликта противоречит Рижскому договору, поэтому им следует договориться между собой, а СССР предлагает посреднические услуги. Конечно, Польша заявила, что Москва неправильно трактует статью 3 договора и вмешивается не в свои дела.
[251] Одновременно Польша попыталась активизировать сближение со странами Прибалтики, используя для этого экономические вопросы, обсуждавшиеся на конференциях в марте и июле 1923 г. Однако оказалось, что прибалтийские государства гораздо больше заинтересованы в реальном решении Экономических проблем региона, а не в антисоветских выпадах. Более того, Эстония даже предложила приглашать на такие конференции СССР, что вызвало резко негативную реакцию Польши, которая намеревалась оказывать определяющее влияние на политику прибалтийских стран в отношении Москвы. Понятно, что СССР всячески стремился к нормализации своих отношений с Прибалтикой, что являлось действенной контрмерой польским внешнеполитическим усилиям. Со своей стороны Польша, получив 23 июля советскую ноту, уведомлявшую ее об образовании СССР, 31 августа потребовала от Москвы подтвердить все ранее заключенные договоры (хотя об этом было сказано в советской ноте), открыть в Харькове, Тифлисе и Минске отделения польской дипломатической миссии и отодвинуть срок завершения репатриации и оптации поляков с Дальнего Востока и из Закавказья на 30 апреля 1924 г. Естественно, эти требования вызвали негативную реакцию советской стороны, которая 13 сентября указала, что польские требования неуместны, а договоры продолжают действовать. В итоге 13 декабря 1923 г. Польша заявила, что признает образование СССР и готова поддерживать с его правительством дипломатические отношения. В ответ Москва разрешила Варшаве открыть генеральные консульства в Харькове и Минске.
[252]
В то же время советская сторона вновь попыталась наладить экономические отношения с Варшавой, но польская позиция оставалась непреклонной, и новый раунд переговоров завершился безрезультатно. Польское правительство не посчиталось с тем, что польские бизнесмены стремились выйти на советский рынок, и из политических соображений занимало непримиримую позицию. Тем не менее 30 июля на паритетных началах было образовано «Русско-польское АО» (Росполь), занимавшееся организацией торговли между СССР и Польшей и за ее пределами. В 1923–1925 гг. на советско-польской границе имели место новые инциденты с бандформированиями, действовавшими с территории Польши,
[253] и СССР приостановил отправку в Польшу золота и драгоценностей. 18 июня Варшава потребовала возобновления передачи ценностей, но Москва, в свою очередь, предложила ей возместить ущерб от набегов. Польская сторона бойкотировала Всесоюзную сельскохозяйственную выставку в Москве, на которую были приглашены как польские фирмы, так и члены польского правительства. Более того, польская сторона старалась препятствовать советскому транзиту в Германию, где продолжались беспорядки, рассматривая его как поддержку боеспособности Берлина. В октябре 1923 г. СССР вел переговоры с Польшей и прибалтийскими странами по вопросу о транзите и нейтралитете в отношении Германии, но дальше общих разговоров Варшава не пошла. Одновременно Польша предупреждала Англию и Францию о советской угрозе, но подобные заявления не воспринимались на Западе всерьез.
