Нет, если нужно будет — наш человек готов на подвиги. Он или она и в горящую избу пойдет, и на войну. Но вот взять и элементарно сообщить в полицию о сходстве фотопортрета со знакомой, просто для проверки на всякий случай, — это вряд ли. А все потому, что никому не доверяем решать за себя важные вопросы доверия.
Из-за таких наших привычек и установок оказалась возможной успешная социальная мимикрия убийцы под добродетельную мать. Спустя три месяца, в мае, новыми жертвами станут еще две пенсионерки из Красноуфимска, все на той же улице Ухтомского. Места для охоты «волчица» выбирала подальше от своего дома, в другом районе.
Бывшая учительница Братухина, несмотря на свои восемьдесят, была не просто общительной и доброжелательной, но в своем доме на общественных началах была фактически управдомом. В том числе собирала иногда деньги на мелкий ремонт, следила за порядком и работой служб ЖКХ. Однако домой к себе незнакомых людей Братухина не пускала. Нужно было сначала втереться к ней в доверие. Поэтому преступница сначала, за пару дней до убийства, подошла к жертве на улице и представилась юристом жилконторы. Попросила передать записку соседям, якобы об обмене квартиры, о чем соседи и не думали.
Затем, уже в будний день между майскими праздниками, когда многие были на работе, а кто-то уже на дачных участках, убийца пришла в гости к пенсионерке. Та ее впустила в дом как уже знакомую. А дальше все по уже известному сценарию — как только жертва села, один расчетливый удар сзади по голове тяжелым слесарным молотком. Натренировалась уже, наловчилась.
Однако денег в наскоро обысканной квартире убийца не нашла ни в этот раз, ни при следующей попытке, когда 30 мая тремя ударами молотка была убита 71-летняя пенсионерка Никифорова. После убийства соседи расскажут следователю, что Братухина прятала заначку в девять тысяч рублей в духовке. Возможно, рыскавшая по городу в поисках легкой поживы преступница могла что-то услышать об этом или была уверена, что деньги у пенсионерок всегда есть. Не всегда только удавалось их найти в спешке.
Итак, по итогам года, с июня 2002-го по май 2003-го в Красноуфимске было совершено восемь убийств пожилых женщин и одно покушение на убийство. За первые два нападения преступница награбила 5 и 4 тысячи рублей, всего 9000. А вот из следующих семи нападений только в двух случаях у жертв нашлись по две тысячи рублей. И даже в среднем вышло по полторы тысячи рублей на каждую несчастную старушку.
О чем эти соотношения риска и добычи говорили самым опытным следователям из областного управления? Что речь идет об удачливой, хитрой, осторожной, но все же очень примитивной, неразвитой личности.
А каков был итог годовой работы со стороны следствия?
Кроме фоторобота, был получен образец почерка из записки, которую Братухина передала своим соседям. Записка была подписана «Ирина», что тоже не слишком умно со стороны преступницы. Возможно, это не ее настоящее имя. Хотя почерковеды подтвердили примитивный характер личности. Такая вполне могла подписаться своим именем. Позже, когда убийцу поймают, это подтвердится.
Образец почерка и вероятное имя — это не так уж мало для поиска в небольшом городке. Каждая из взрослых жительниц Красноуфимска где-нибудь да расписывалась — на карточке в паспортном столе, заполняла анкеты при приеме на работу. Первым делом собрали все документы на всех Ирин подходящего возраста, потом — и на остальных. Не так уж и много — до 10 тысяч на весь город. Экспертам-почерковедам в областном центре пришлось потрудиться. Хотя и безрезультатно. Параллельно проверяли отпечатки пальцев, взятые у горожанок.
По всем найденным в городе документам выходило, что среди постоянных жителей города такой Ирины с таким почерком и такими отпечатками пальцев как бы и не было. Это вместе с примитивным уровнем и «среднеазиатским» фотороботом еще более усилило версию заезжей гастролерши. Все немалые силы криминалистов были брошены на проверку имеющихся миграционных документов и отпечатков пальцев приезжих, относительно недавно приехавших в регион. Были разосланы запросы в другие регионы России. Огромная машина следствия пришла в движение по всей стране.
А в это время в Красноуфимске спокойно дремал дома или на работе участковый инспектор. Был ведь еще один вариант объяснения, почему ни паспортной карточки, ни анкеты с таким почерком и именем не нашли. Это если преступница жила без работы, без документов и без регистрации. Для домохозяйки при работающем муже — это и не обязательно.
Это обязанность участкового — с помощью паспортисток и прочих доверенных лиц в каждом дворе следить за тем, чтобы никто не жил без регистрации, тем более постоянно. Ладно еще, если сдают без регистрации на время квартиры приезжим, но и об этом положено знать. С другой стороны, на каждого участкового у нас в таких городках по десять, а то и более тысяч жителей.
Сложно за всем уследить, никто не спорит. Но только не в той ситуации, когда в городе за год неизвестная преступница убила восьмерых безвинных старушек. В этом случае офицер обязан был мобилизовать всех помощников, опросить каждую продавщицу, каждую домохозяйку. Есть вещи, которые в системе розыска может обеспечить только качественная, добросовестная работа участковых. Поэтому это звено так важно.
Нужно было проинструктировать тех же продавщиц, что делать, если кто-то хоть немного похож на фоторобот. Судя по тому, что по итогам расследования участковый был уволен с формулировкой «за халатность», необходимых действий для поиска и опознания преступницы не проводилось. Из-за халатности одного сотрудника многим тысячам других сотрудников, более квалифицированных и более ответственных, пришлось потратить сотни тысяч рабочих часов на поиски преступницы, спокойно отсиживавшейся у себя дома. А главное, что даже после мая 2003 года, когда у следствия появился не только фоторобот, но и образец почерка, от рук убийцы погибнет еще девять безвинных жертв, таких же пенсионерок.
Убийственные гастроли
После мая 2003 года убийства пенсионерок в Красноуфимске вроде бы прекратились. Ирина, так звали нашу «волчицу» в шкуре домохозяйки, старалась реже показываться в других частях города. Там ее могла увидеть выжившая пенсионерка Мокшаева. Как раз к лету она вышла из больницы.
После рассказа Мокшаевой и допроса соседей, которым покойная Братухина передавала записку от Ирины, всему городу стало известно, что разбойница представлялась пенсионерам сотрудником каких-то организаций — жилконторы, пожарной охраны. Так что после восьми убийств все пенсионеры в городе были предупреждены об опасности.
После того как продавщица обратила внимание на сходство Ирины с фотороботом, она стала реже посещать магазины, потеряла былую общительность. Но и сидеть дома, как раньше, преступница уже не могла. Сказывалась привычка к адреналиновому допингу — ломку пришлось заглушать регулярными пьянками. Так в страхе, подавляя садистское желание продолжить серию расправ, преступница выдержала год.
Страх держал ее дома, но он же тянул из города. Природную общительность домохозяйка решила удовлетворить за счет поездок к знакомой в областной центр. Но в самом Екатеринбурге, огромном мегаполисе с совсем иным темпом жизни, жительница малого города терялась, просто не могла действовать, как уже привыкла. Другое дело в дачном поселке Широкая Речка на окраине большого города. Туда Ирина по весне стала наезжать на дачу к своей екатеринбургской знакомой. Здесь на тихих улицах стояли такие же панельные домишки, как в Красноуфимске. А в домах жили такие же одинокие пенсионерки, не подозревающие о грозящей опасности.
