Впрочем, здесь уже Бонапарт заблуждался, через десять дней, 9–10 ноября, когда французы находились в Смоленске, действительно ударили сильные (для французов) морозы, губившие солдат-южан… Но ведь к этому времени французская армия уже потерпела полное военное поражение. А потому ссылки на «генерала Мороза», якобы главного победителя российской кампании, являются всего-навсего оправданиями Наполеона и французских генералов за свои неудачи.
Само же выражение «генерал Мороз» возникло, по-видимому, в Англии, в период отступления наполеоновской армии из России. Так, 1 декабря 1812 года в Лондоне был выпущен сатирический листок General Frost shaving little Boney («Генерал Мороз, бреющий маленького Бони», т. е. Бонапарта). В те же годы этот образ вошел и в художественную литературу. Встречается он, например, в двух стихотворениях 1816 года английского поэта Уильяма Уордсворта – «Французская армия в России» и «На то же событие». В 1853 году английский юмористический журнал Punch в номере от 10 марта, избрав мишенью своего остроумия Николая I, приписал ему слова: «Россия имеет двух генералов, на которых она может положиться: это – генералы Январь и Февраль».
Еще одним заблуждением можно считать распространенное мнение, что решающим фактором поражения Наполеона под Ватерлоо был военный гений его противников – Веллингтона и Блюхера.
Об этом имеет смысл поговорить подробнее. Итак, утром 18 июня 1815 года Наполеон провел смотр войск, больше напоминавший демонстрацию силы с явной целью запугать противника. Император был уверен в победе, и основания для этой уверенности у него были. Однако все произошло совсем не так, как на это рассчитывал император. И дело конечно же не в военном гении командовавшего англичанами Веллингтона и возглавлявшего прусскую армию Блюхера. Трудно не согласиться с известным советским историком А.З. Манфредом, отмечавшим в своей работе «Наполеон Бонапарт»: «Веллингтон не был военным гением, как его позднее изображали… Но у него была бульдожья хватка. Он вгрызся в землю, и его было трудно вышибить с занятых им позиций». Именно эта «бульдожья хватка» командующего и помогла англичанам выстоять до подхода пруссаков. Но было множество других факторов, определивших поражение французской армии.
Начнем с того, что прошедший ночью сильный ливень размыл дороги и из-за невозможности на мокрой земле развернуть мобильную артиллерию Наполеон вынужден был ждать, пока земля не подсохнет. Именно эти два-три часа высыхания земли впоследствии окажутся роковыми, и прусские войска успеют прийти на помощь англичанам.
К тому же совсем не вовремя обострились болезни Наполеона и настигший его в полевых условиях аллергический насморк. Чтобы успешно командовать войсками в решающей битве, необходимо полное напряжение умственных и физических сил. А тут из носа течет, глаза слезятся, цистит обострился, и вдобавок приступы дизентерии и выпадающий геморрой.
Неудивительно, что изнуренный болезнями Наполеон удалился на хутор Кайу, где проспал два часа. Несмотря на сон императора, несмотря на все его болезни и опоздание с началом решающей битвы, шансы на победу по-прежнему были выше у французов.
Одним из ключевых моментов в сражении была атака французских кирасиров на плато Мон-Сен-Жан.
3500 французских кирасир на полном скаку понеслись на позиции англичан. Но случилось непредвиденное. На их пути внезапно стал не замеченный никем ранее овраг. Почти треть кирасир уже никогда не смогли выбраться из этого оврага.
Вот как описывает этот трагический момент Виктор Гюго: «Вдруг произошло нечто трагическое: налево от англичан, направо от нас раздался страшный вопль, кони кирасир, мчавшиеся во главе колонны, встали на дыбы.
Очутившись на самом гребне плато, кирасиры, отдавшиеся во власть необузданной ярости, готовые к смертоносной атаке на неприятельские каре и батареи, внезапно увидели между собой и англичанами провал, пропасть. То была пролегавшая в ложбине дорога на Оэн.
Мгновение это было ужасно. Перед ними, непредвиденный, круто обрывавшийся под копытами коней, меж двух своих откосов зиял овраг глубиной в две туазы. Второй ряд конницы столкнул туда передний, третий столкнул туда второй; кони взвивались на дыбы, откидывались, падали на круп, скользили по откосу вверх ногами, сбрасывали и подминали под себя всадников. Отступить не было никакой возможности, вся колонна словно превратилась в метательный снаряд; сила, собранная для того, чтобы раздавить англичан, раздавила самих французов. Преодолеть неумолимый овраг можно было, лишь набив его доверху; всадники и кони, смешавшись, скатывались вниз, давя друг друга, образуя в этой пропасти сплошное месиво тел, и только когда овраг наполнился живыми людьми, то, ступая по ним, перешли уцелевшие. Почти треть бригады Дюбуа погибла в этой пропасти. Это было началом проигрыша сражения.
Местное предание, которое, вероятно, преувеличивает потери, гласит, что на оэнской дороге нашли себе могилу две тысячи коней и полторы тысячи всадников. Цифры эти включают, по-видимому, и все прочие трупы, сброшенные в овраг на следующий день».
А ведь Наполеон, прежде чем отдать кирасирам приказ идти в атаку, тщательно исследовал местность, но этот овраг он заметить никак не мог. На всякий случай он спросил местного крестьянина, служившего проводником, о возможности какого-либо препятствия. Проводник отрицательно покачал головой. Его безмолвный ответ – еще одно звено в цепи «случайностей», приведших к поражению Наполеона.
Интересно, что у спешивших на помощь англичанам пруссаков был свой проводник. Местный пастушок посоветовал генерал-лейтенанту Бюлову вывести войска из леса чуть ниже Плансенуа. Это был единственный спасительный для войск коалиции вариант. Подскажи пастушок любое другое направление, и войска Блюхера подоспели бы к своим союзникам слишком поздно.
Французским кирасирам все-таки удалось захватить артиллерийские редуты англичан. Но закрепить успех помешала недальновидность наполеоновского маршала Нея, во главе кирасир атаковавшего англичан и не отдавшего приказа пехоте поддержать атаку кавалерии. Этот приказ пришлось отдавать самому Наполеону, но время было безвозвратно потеряно. И все равно французы могли победить. Ведь командовавший англичанами Веллингтон остался без артиллерии, и, казалось, ничто не могло его спасти. Но напомним, рука, вращавшая ключ, продолжала свое движение. Французы почему-то не озаботились оттащить пушки в свое расположение или хотя бы вывести их из строя. Французские кирасиры, увлеченные успехом, гонялись по полю за отдельными солдатами англичан, не успевшими укрыться, не обращая никакого внимания на захваченные грозные трофеи. Пехота же была еще слишком далеко. И только когда английская кавалерия пошла в контрнаступление, один из помощников маршала Нея, полковник Эмме, вдруг заметил английские пушки. Немедля он отдал приказ заклепать пушки гвоздями.
Уже через несколько минут полковник Эмме был в отчаянии. Ни молотков, ни гвоздей ни у кого из кирасир не было. Все клепальщики погибли, кто упав в овраг, кто под картечью все тех же пушек. Пригоршня гвоздей стала решающим фактором поражения Наполеона при Ватерлоо.
Добавим сюда еще и нерешительность «заблудившегося» генерала Груши с 34 тысячами солдат и целый ряд других роковых для французов обстоятельств, и станет понятно, что решение о том, кто будет победителем в этой битве, было принято еще до ее начала. Кто принял это решение? У меня есть разве что догадки. Но без существенной поддержки свыше в этот день силы коалиции просто не смогли бы победить. Наполеон ДОЛЖЕН был уйти с мировой сцены, и он ушел.
