Хотя природный ум позволял некоторым армянам успешно вести дела в турецком обществе в качестве банкиров и торговцев, большинство из них были крестьянами и пастухами в сельской местности, бережливыми и трудолюбивыми, законопослушными и расчетливыми, налогами их облагали, как и представителей других христианских общин. Однако мирные по натуре, они всегда враждовали со своими соседями – курдами.
С целью эффективного налогообложения племена курдов исчислялись шатрами, в каждом из которых проживали от пяти до двадцати человек. Образ жизни кочевых курдов определялся наличием пастбищ. Мужчины охраняли домашний скот, главным образом овец, и кочевали по стране, передвигаясь из одного водоносного района в другой, в то время как женщины занимались всеми другими необходимыми делами. Животные слишком много значили для курдов, чтобы их забивали на мясо. Пища состояла из плова, приготовленного из дробной пшеницы, молочных продуктов: молока, сыра и кислого молока, масла, которое сбивали в овечьей шкуре, помещавшейся горизонтально у ног. Молодые женщины катали бурдюк взад и вперед. Когда племя кочевало, мужчины шли впереди, погоняя домашний скот, женщины следовали за ними на волах. Чадры не носили, были бесстрашны и хорошо знали свои обязанности. На привале они сами разбивали себе палаточный лагерь, сами выбирали себе мужей или убегали из племени с избранниками, если разрешения на брак не получали, что случалось, впрочем, редко. Они были заняты во всех сферах жизни племени: когда приходил сборщик налогов, мужья отсылали его к своим женам, а те проявляли чудеса сообразительности: прятали облагавшиеся налогом товары в местах, которые сборщик налогов не решался досматривать, встречали его требования пронзительными возгласами и бранью. Мужчины семьи стояли рядом, пожимая плечами, и говорили: «Видите, что нам приходится выносить?!» В своих взаимоотношениях, однако, курды были в высшей степени достойны и порядочны. Любое нарушение племенных обычаев и этических правил немедленно и строго каралось. Среди курдов многоженство не было принято, разводы встречались крайне редко. Помолвка отмечалась трапезой, на которой жениха представлял его брат или ближайший родственник. Затем следовали танцы, на которых присутствовали возможно большее число соплеменников, – так готовилась почва для следующего брака.
Имелись также оседлые курды, чьи поселения представляли собой рынки для кочевников. Их простые, одноэтажные, квадратные дома строились из кирпичей, высушенных на солнце, и покрывались смесью глины и соломы, плоская крыша на стропилах укрывалась камышом и землей. Основным помещением считался холл, открытый спереди и использовавшийся летом для еды и ночлега. Бедняки спали на плоских крышах своих мазанок. Как ни странно, бедняки были даже более законопослушны. Чем беднее они были, тем более аккуратно оплачивали все необходимое, а для оплаты расходов по свадьбе было достаточно их устного соглашения в присутствии имама.
Среди курдов попадались представители необычной религиозной секты, называвшиеся язидами. Они верили, что Бог доверил управлять миром семи ангелам, главным из них был падший ангел, имя которого запрещалось произносить вслух. Это был изгнанный из рая, но затем раскаявшийся ангел. Его слезы за 7000 лет погасили пламя ада. Язиды отрицали существование зла. Но вследствие того, что поклонялись они не Аллаху, а иной силе, верующие мусульмане считали их поклонниками дьявола. Хотя мусульмане презирали язидов, иногда советовались с духовниками этой секты, поскольку верили в их сверхъестественные способности.
Теоретически принципы землепользования в арабских провинциях империи были весьма просты: часть земель была передана вакфам, другая часть находилась в собственности основных владельцев, сдававших землю в пользование мелким арендаторам, которые платили основному владельцу подати и могли быть согнаны с арендованного участка только в случае неуплаты податей. На практике правила землепользования были крайне запутанными, а права и обычаи разных областей значительно различались. Эти права и обычаи составляли часть гибкой системы управления в Османской империи, традиции которой редко нарушались, попытки модернизировать систему были обречены на провал.
Крестьяне арабских провинций вели убогую, забитую жизнь и весьма бедствовали. Они подвергались феодальной эксплуатации задолго до османского завоевания, их покорность в трудных условиях существования дополнялась апатией, развившейся от постоянного недоедания. Обрабатывавшиеся крестьянами земли постоянно разоряли кочевники-бедуины, которые совершали свои набеги или требовали денег за гарантии сохранности урожая и домашнего скота. Полуоседлые бедуины насильно отбирали лучшие пастбища, отводили арыки для своих нужд и даже грабили урожаи других деревень, если им не удавалось собрать свой из-за участия в войнах. Методы обработки земли были крайне примитивны, частью из-за недостатка стремления совершенствовать старые способы хозяйствования, поскольку любые новации воспринимались с подозрением как средство усиления их эксплуатации, а частично из-за глубоко укоренившейся неспособности расстаться с какими бы то ни было обычаями.
Жизнь деревни основывалась на самообеспечении и самоуправлении. Связи деревень с центром ограничивались выплатой налогов. Главный шейх каждой деревни или руководящая группа действовали как магистрат или арбитраж либо вводили справедливый закон, который принимался без возражений. Каждая деревня располагала одним-двумя лавочниками и горшечниками, несколькими ремесленниками, изготовлявшими или ремонтировавшими орудия труда или предметы повседневного пользования. Кроме того, деревня выделяла средства имаму на мечеть и кораническую школу, цирюльнику и плотнику, охранникам, стерегшим урожай и зернохранилища и предупреждавшим о приближении бедуинских мародеров, а также патрулировавшим ирригационные каналы и границы деревенского хозяйства. Сыновья наследовали ремесла отцов, дочери, по возможности, выходили замуж за ремесленников цехов, к которым принадлежали отцы. Члены каждой общины были тесно связаны друг с другом, а отношения между деревенскими общинами или кочевыми племенами редко бывали добрососедскими. Связи с центром осуществлялись через шейхов. Скота выращивалось немного. Арендаторы более крупных земельных участков имели несколько быков для пахоты и других полевых работ. Когда им надо было доставить свои товары на рынок, они нанимали бедуинов с верблюдами. Своим большим влиянием бедуины были обязаны тому, что фактически были исключительными поставщиками этих животных, которые, в свою очередь, были главными вьючными животными в торговых караванах. Крестьяне владели одним-двумя ослами, иногда несколькими козами для получения молока и изготовления бурдюков. Голуби были важным источником даровой пищи и помета, который старательно собирался для удобрения полей, поскольку навоз, смешанный с соломой, использовался как топливо и был слишком ценным для того, чтобы им удобряли поля. Главные отрасли хозяйства, в которых использовался главным образом труд крестьян, – это производство хлопка, холста и других тканей. Производство шелка служило причиной развития нескольких вспомогательных ремесел, таких, как крашение, вышивание и изготовление кисточек и прочих аксессуаров.
Производился также первичный материал для матрасов и ковров, масло и продукты из масла, мыло, сода и свечи, сахар-рафинад и меласса, соль, селитра, нашатырь и, кроме того, для потребления в стране и на экспорт – зерно, корм для скота, овощи и фрукты. В большинстве регионов собирали по два урожая в год, а в некоторых даже по три, но крестьяне, находившиеся в феодальной зависимости, не имели от этого выгоды. Их пища состояла из хлеба, молока, соленой рыбы, овощей и маленьких яиц полуголодных кур. Одевались в платье наподобие комбинезона, сверху – шерстяная накидка, на голове – бурнус. Женский труд был тяжелее мужского. Женщины мололи зерно для выпечки хлеба, носили воду, порой издалека, готовили брикеты из навоза для отопления, выполняли полевые работы. Приготовления к женитьбе были просты: женщине достаточно было сказать без свидетелей: «Передаю себя тебе». Не требовалось никакого брачного соглашения или сертификата. Это делало положение женщины весьма ненадежным, а жены, не приспособленные к тяжелому труду, жили под постоянной угрозой развода. Моральные установки были чрезвычайно строги: если женщина оказывалась неверной, ее семья чувствовала себя более униженной, чем муж. Стороны быстро договаривались убить неверную, либо изрубив ее на куски, либо утопив с привязанным к шее камнем.
