— Привет, — сказала Раиса, прошла к столу и устроилась в кресле с сиротским видом. Подозрение, что моя спокойная жизнь дала трещину, лишь окрепло.
Особой красотой подруга похвастаться не могла: среднего роста, крепкая, с широкими бедрами и небольшой грудью, она была полной противоположностью красоток, фотографии которых встретишь в любом глянцевом журнале. Лицо круглое, курносое, с веселыми карими глазами, а волосы, темные, довольно длинные, она собирала в хвост на затылке. По моим прикидкам, ей было тридцать три — тридцать четыре года, примерно на столько она и выглядела. Одевалась кое-как, а косметикой не пользовалась. Оставалось лишь гадать, что такого в ней находили мужчины, от которых отбоя не было. Как-то я, набравшись отваги, задала ей этот вопрос. Раиса надолго задумалась, а ответила вполне серьезно: «Я добрая». В свете ее дурных привычек это выглядело издевательством, но я сочла за благо промолчать. И правильно. Разозлиться подруге ничего не стоило, а в гневе она страшна. Просто удивительно, сколько в ней было силы, физической я имею в виду. Однажды некий тип сделал в ее адрес оскорбительное замечание, Раиса подошла к нему и подхватила опешившего мужика на руки. Бедняга так обалдел, что позволил пронести себя от столика до окна (эта памятная сцена разыгралась в ресторане). В абсолютной тишине подруга швырнула успевшего прикорнуть на ее груди мужика в это самое окно, вместе с осколками которого он вскоре и оказался на асфальте.
— Приличные люди женщинам не хамят, — заявила она, оставила на столе деньги за ужин, который мы так и не успели закончить, а также за разбитое стекло и кивнула мне: — Идем, Маруся.
После этого случая я зареклась ее нервировать.
— Как идут дела? — продолжая оглядываться, спросила подруга.
— Прекрасно, — пожала я плечами, беспокойно хмурясь.
— Да? А папа как?
— Уверяет, что отлично.
— Папа не пропадет… А чего хмурая?
— Не вижу повода веселиться.
— И я не вижу, — вздохнула Раиса. — У меня неприятности, — добавила она и поджала губы. Мои худшие опасения начали сбываться.
— Что случилось? — понизив голос до шепота, спросила я.
— У тебя выпить есть? Лучше коньяк… или виски… водка, на худой конец.
— Есть мартини.
— Что за скверная привычка пить всякую дрянь?
— Что случилось? — повторила я.
— Ладно, давай мартини.
Я поднялась и дрожащей рукой налила мартини в два бокала, в один добавила апельсиновый сок, а второй протянула Раисе. Та залпом его выпила, точно водку, и сказала:
— Дрянь, да еще сладкая… Ты пей, Маруся, пей.
— Не вздумай называть меня так при подчиненных.
— Что я, дура, я ж понимаю…
— Рассказывай, — поторопила я. — Опять взялась за старое? Ты же обещала…
— Я слово держу, уж можешь мне поверить. Живу себе тихо-мирно, даже салон красоты открыла… вот, думаю, Маруся обрадуется, когда узнает…
— Уже порадовалась. Дальше что?
— Дальше? А коньяка точно нет? Может, пошлешь кого-нибудь…
— Я тебя сейчас пошлю, — зашипела я.
— Не нервничай, нам сейчас как никогда надо сохранять спокойствие. Особенно тебе. Я-то так переволновалась, что от меня никакого толку, а проблему надо решать. Срочно. Не знаю, как до тебя доехала…
— Раиса! — рявкнула я. Тут она закатила глаза, по всем признакам намереваясь хлопнуться в обморок. Я быстро налила еще мартини и сунула бокал ей в руку. Раиса покорно выпила.
— Маруся, это божье наказание. Вот уж не думала, не гадала…
Я поняла, что запросто сама могу свалиться в обморок, так и не дождавшись ее объяснений, и тоже выпила.
— Что ты натворила? — дважды глубоко вздохнув, спросила я.
— Ничего я не натворила. С какой стати? Успокойся и послушай…
— Я спокойна, — ответила я и забормотала: — Я спокойна, я спокойна…
— У меня в багажнике труп, — сказала Раиса, нерешительно улыбнувшись.
— Что? — охнула я.
— Так и знала, что ты расстроишься. Говорила: коньяк нужен, а не эта сладкая дрянь…
— Какой труп, несчастная, то есть чей?
— Дядечки одного… хороший такой дядечка, интеллигентный…
— Что интеллигентный дядечка делает в твоем багажнике?
— Ну, не дома же его оставлять? Я покойников боюсь…
— Где машина?! — завопила я.
— На парковке перед офисом.
— Ты что, проехала двести километров с трупом в багажнике? — Такое у меня в голове не укладывалось.
— Я хотела его пристроить где-нибудь в лесочке, но как-то боязно одной, Маруся… вот я и решила к тебе.
— Чокнутая. — Я бросилась к двери, Раиса припустилась за мной.
Прав был папа: ее дурные наклонности до добра не доведут. Опоила дядечку… тьфу ты… опоила мужика какой-то дрянью, а он взял да и умер. И что теперь делать?
Сказать по чести, я и сама не знала, какая нужда гнала меня к машине, ведь не желание же увидеть труп? Не могу сказать, что покойников я до смерти боялась, но зрелище это, безусловно, малоприятное. Как видно, теплилась в моей душе надежда, что это глупая шутка.
Я выскочила на парковку, вертя головой в поисках Раисиной машины.
— «БМВ», — кивнула она на черный джип, стоявший чуть в стороне.
— У тебя новая машина? — Вот уж нашла время задать подобный вопрос…
— Ага. «Папуля» подарил. Назад сманивает.
— Открой багажник, — сказала я, хмуро оглядываясь.
— Маруся, должна тебя предупредить, он там не один.
— В каком смысле?
— Ну… их там двое.
— Два трупа? — Я решила, что моя жизнь вступила в новую фазу, которая закончится психиатрической больницей.
— Нет, второй вовсе не труп. Я его просто малость оглушила, потом связала и скотчем залепила рот, чтоб не орал.
— Раиса, а зачем тебе понадобилось все это делать? — с неизвестно откуда взявшимся спокойствием спросила я.
— А что мне еще оставалось? Он велел багажник открыть, а в багажнике был труп. Я уж и так и эдак, а он пристал, точно репей, пришлось открыть. Я дядечку-то покрывалом прикрыла, вот и подумала, может, он и внимания не обратит… а он первым делом: «А что у вас здесь?» — и руку тянет, пришлось дать в ухо, пока не опомнился…
— Кому в ухо дать? — ошалело спросила я.
— Менту.
— У тебя в багажнике мент?
— Не мент, гаишник. Или они тоже менты?
— Боже мой, — пробормотала я, ноги у меня подкосились, и я непременно оказалась бы на асфальте, не подхвати меня Раиса под локти.
