— Дай сюда! — рявкнула Раиса и аккуратно достала листочки. Мы, вытянув шею, наблюдали за ней, точно дети за ловкими руками фокусника. — Что это? — спросила Раиса, разглядывая пожелтевшие странички. Вопрос носил риторический характер, потому что мы, разумеется, догадались, что страницы эти были вырваны из записной книжки, некогда принадлежавшей прадеду Воропаева. — Идемте в дом, — осевшим голосом предложила Раиса, так и не услышав ответа на свой вопрос, и опрометью бросилась в столовую.
Витька поспешил за ней, слегка пошатываясь. Оба, безусловно, ждали разгадки страшной тайны, которая принесет огромные деньги. Что-то вроде указателя в виде белой стрелы — иди, и сокровища ждут тебя.
Могу сказать, что некое волнение и у меня присутствовало, правда, получить сокровища, по крайней мере прямо сейчас, я не рассчитывала, памятуя, что записи прадед вел на латыни, а никто из нас троих ее не знал. Но все равно волнение было приятным.
Войдя в комнату, Раиса разложила странички на обеденном столе, а мы на них уставились, разумеется, без всякого толка. Текста, хоть и на латыни, было немного. Двадцать шесть страниц почти сплошь заполнены химическими формулами.
— Ты что-нибудь понимаешь? — с надеждой глядя на меня, спросила Раиса.
— Климов боялся лишиться записной книжки и вырвал эти страницы, которые, с его точки зрения, представляли особый интерес, а направляясь к тебе, спрятал их в машине. Почему, догадаться нетрудно: опасался за свою жизнь либо собирался поторговаться и продать записную книжку по частям. Она сейчас у убийцы, он уже понял, что записи в ней неполные, ведь страницы пронумерованы.
— Я не об этом. Ты в состоянии понять, что здесь написано?
— Шутишь? — удивилась я. — Тут какие-то значки, должно быть, принятые у алхимиков обозначения элементов, а сверху расшифровка, то есть то, что мы видим сейчас в таблице Менделеева. Это вот сера, это железо, а это серебро. Стрелки показывают преобразование одного элемента в другой в результате химической реакции. Если память не подводит, это называется превращение.
— Превращение железа в золото? — с надеждой спросила Раиса.
Витька вцепился рукой в угол стола, чтобы не рухнуть в обморок от глубоких душевных переживаний.
— Раиса, — укоризненно произнесла я, стремясь вернуть подругу с небес на землю.
— Но ты же сказала «превращение».
— У меня была четверка по химии, но все мои знания об этом предмете улетучились сразу после окончания школы.
— Химия мне никогда не давалась, — с отчаянием заявила Раиса и перевела взгляд на Витьку. — А ты? Мужикам положено знать такие вещи.
— Я, это… не очень хорошо учился. По химии имел тройку и то потому, что училка была добрая.
— Говорила мне мама: учись, дочка, в жизни все пригодится. Надо было маму слушать. А я на химии любовные романы читала. Как думаешь, Арсений в этом что-нибудь смыслит? — Представить Арсения с учебником химии в руках моей фантазии не хватило. — Нам нужен человек, который в этом разбирается, — бормотала Раиса. — Нет. Обманет, стервец, как только поймет, в чем дело. Может, пойти учиться? А что, получить образование никогда не поздно.
Страницы из записной книжки притягивали, как магнит. Устроившись рядком за столом, мы вертели их в руках и так и эдак, Раиса принесла ноутбук, нашла таблицу Менделеева, огонь в ее очах разгорался все ярче, а Витька сопел все громче. Я тоже тщательно разглядывала страницы, но вовсе не формулы привлекали мое внимание. В трудах праведных время летело незаметно.
Позвонил Арсений, узнав, что мы у Раисы, подъехал через полчаса. Подруга пританцовывала в холле, ожидая, когда он поднимется на крыльцо.
— Сенечка, — взволнованно заговорила она. — Ты в школе хорошо учился?
— Я был отличником, — глазом не моргнув, ответил он. — Откуда такой интерес к моим школьным успехам?
— Смотри, что мы нашли в моей машине.
Арсений подошел к столу и, бросив взгляд на вырванные из записной книжки листы, криво усмехнулся.
— Я восхищен вашей верой в торжество науки, но если бы все было так просто, золото уже давно потеряло бы свою ценность.
— В каком смысле? — испугалась Раиса.
— Дорогая, философский камень, эликсир жизни и молодильные яблоки — это великая мечта человечества. И как любая великая мечта, практически недостижима.
— Сенечка, не волнуй меня, — едва не плача, сказала Раиса. — Здесь же формулы. Может, мы еще Нобелевскую премию получим. Хотя на фига нам премия, если железяку можно в золото превратить.
— Ты с этим завязывай, — глядя на нее с печалью, посоветовал Арсений. — Есть шанс оказаться в психушке, где добрый доктор будет наблюдать за твоими опытами.
— Сеня, но ведь старик разбогател, — заголосила Раиса. — За книжкой охотятся, человека из-за нее убили. По-твоему, зря?
— Убивать себе подобных без всякой нужды ни к чему, а из-за этой фигни мог убить только псих. Теперь о насущном. Сегодня арестовали Виолу. — Новость произвела впечатление, все на время забыли о записной книжке и уставились на Арсения. — Бритый забрал ее из клиники. Думаю, Яков Сергеевич сообщил дружку о нашем визите, или Виола рассказала. Не знаю, куда они направлялись, но их задержали через пятнадцать минут после отъезда.
— Но как менты узнали, где она прячется? — задал вопрос Витька. Арсений пожал плечами.
— Иногда и они на что-то способны. Выяснили, кто она, узнали о связи с Бритым и сели ему на хвост. Хотя, скорее всего, не обошлось без того же Якова Сергеевича. Сдал голубков в обмен на обещание его не трогать. В убийстве старика Виола созналась, а вот о Климове промолчала. Бритый наверняка успел ей шепнуть, что его лучше во все это не впутывать. Если ментов удовлетворит ее признание, то Раису никто не побеспокоит. Проблема в том, что сестра Климова написала заявление в милицию, следовательно, его будут искать. И могут связать его внезапное исчезновение с убийством старика. Тогда за Виолу возьмутся со всем усердием. Вопрос: как долго она будет молчать о том, что за Климовым они следили? На всякий случай готовься встретиться со следователем, — кивнул он Раисе. — Твоего опыта, надеюсь, хватит, чтоб им зубы заговорить. Есть еще труп Аркадия, о котором сообщила Виола. Она утверждает, что заказал его старик.
— А ты в этом сомневаешься? — спросила я, приглядываясь к Арсению. Он пожал плечами.
— В любом случае записная книжка должна быть у убийцы Климова, иными словами: у кого записная книжка, тот и убийца.
— Это не одно и то же, — подумав, сказала я.
А Раиса перебила:
— Не умничай, Маруся. Сенечка знает, что говорит.
Тут я взяла в руки страницу из записной книжки, на которую до появления любимого старательно пялилась, и протянула Арсению.
— Маруся, — произнес он укоризненно, а я сказала:
— Текст на всех страницах написан с интервалом, а здесь очень убористо. Но не это главное.
