Именно в эти дни русские войска понесли столь же тяжелейшие, сколь же и бессмысленные потери, которые в общем зачете даже несколько превзошли потери австро-германцев с начала наступления, отсчитывая его с 22 мая 1916 года. Техническое превосходство неприятеля вновь оказалось непреодолимым для русской наступательной инициативы. Непреодолимым – потому, что русское командование не сумело воспользоваться теми благоприятными условиями, что дал ему в руки первый громадный успех. Это – прорыв австро-венгерского оборонительного фронта на всем его протяжении.
Снаряжение аэроплана бомбами
Здесь, бесспорно, имеются негативные факторы как объективного, так и субъективного характера. Главное же – австро-венгерская армия к осени 1916 года практически утратила боеспособность перед лицом равного противника. Дело дошло до того, что даже на Итальянском фронте австрийцы отныне могли успешно действовать лишь при немецкой поддержке (прорыв 1917 года под Капоретто). Это обстоятельство вынудило немцев подчинить себе австрийское верховное командование в оперативном отношении. И, в свою очередь, побудило нового австро-венгерского императора Карла I, занявшего престол после смерти престарелого Франца-Иосифа, зимой 1917 года искать тайных сепаратных переговоров с Антантой. Потери австрийцев превзошли все мыслимые цифры, и в тыловые части стали отправляться мужчины старше 50 лет.
Это что касается потерь. В отношении общестратегической обстановки, тем не менее все-таки, разумеется, выиграла Антанта. Во-первых, австрийцы более не имели возможности организовать наступление против Италии. Во-вторых, русское наступление отвлекло на себя более двух десятков германских дивизий, львиная доля которых прибыла из Франции, где немцы уже не смогли возобновить наступление на Верден, так как Ковель и Сомма отвлекли на себя последние германские резервы. В-третьих, на стороне Антанты в середине августа выступила долго колебавшаяся Румыния, также потребовавшая для своей борьбы массы австро-германских дивизий, и если ее разгром и последовал так скоро, то в этом вина не генерала Брусилова и его солдат и офицеров.
Кровавые потери русских армий, понесенные Юго-Западным фронтом в июле – сентябре, к сожалению, восстановили баланс соотношения потерь русских и австро-германских войск южнее Полесья. Это соотношение, столь оптимистичное в мае – июне, когда австрийцы теряли сотни тысяч людей убитыми, ранеными и пленными, в итоговом разрешении кампании 1916 года стало примерно равным, а по ряду источников, даже и не в пользу русской стороны.
Современниками – участниками войны выделяются три основные причины столь неблагоприятного развития хода военных действий на Юго-Западном фронте в июле – сентябре 1916 года, результатом чего стали чрезмерные потери русских войск и переход боевых действий в фазу позиционной борьбы.
Во-первых, это – убытие из строя людей, с большими усилиями подготовленных в период относительного «затишья» с января по май на Юго-Западном фронте (севернее Полесья этот период начался несколько раньше, но был на время прерван Нарочской наступательной операцией в марте). Гибель остатков кадровой армии (включая людей, проходивших срочную службу в Вооруженных Силах до войны) в 1915 году имела следствием наполнение рядового, а также младшего и среднего офицерского состава русской Действующей армии людьми, ранее никогда не служившими.
Период «затишья» на Восточном фронте позволил подготовить новые войска, более-менее пригодные для ведения маневренной войны по образцу кампании 1914 года. Их убыль к августу 1916 года означала, что русская Действующая армия вновь стала состоять из наспех подготовленных резервистов при хронической нехватке унтер-офицерского и младшего командного состава. Теперь решительную роль стала играть техника, раз уж борьба вновь перешла в позиционную фазу, а в этом отношении русские заметно уступали австро-германцам. Вдобавок ко всему гибель главной ударной силы – Гвардии – в неудачных июльских боях у Витонежа, Трыстеня, Кухарского леса и др. лишила правящий режим своей последней вооруженной опоры.
Во-вторых, проведению нового прорыва неприятельской обороны, образованной оправившимися от майско-июньского разгрома австрийцами при помощи немцев, мешало отсутствие тщательно подготовительных мероприятий по такому прорыву, подобно той работе, что была проведена главнокомандованием Юго-Западного фронта к началу наступления 22–23 мая. Общее наступление союзников по Антанте на всех фронтах (прежде всего, на Сомме) предполагало интенсивное наращивание усилий по прорыву обороны врага на каждом из фронтов. Провал наступления армий русского Западного фронта (Барановичи) означал, что наступление на Восточном фронте теперь будет продолжаться только южнее Полесья.
Предполагалось, что новый прорыв австро-германского оборонительного фронта приведет к крушению неприятельской обороны на Востоке, что позволит русским как минимум вновь занять Польшу и Галицию. Однако, если в мае русские армии Юго-Западного фронта блестяще использовали тактику (непосредственный взлом оборонительных рубежей противника), но упустили развитие победы в оперативном отношении (отсутствие необходимого количества резервов на направлении главного удара), то теперь дела обстояли с точностью до наоборот. Передача резервов с Северного и Западного фронтов на Юго-Западный фронт позволила главкоюзу ген. А. А. Брусилову сосредоточивать большие силы на любом направлении предполагаемого наступления.
В июле – августе налицо существовали оперативные устремления (например, сосредоточение трех эшелонов развития прорыва в Особой армии в июле или образование максимума дивизий в одной армии – в 7-й – в сентябре), но тактический прорыв не удавался. Одна из главных причин этой неудачи – отказ штаба Юго-Западного фронта от длительной подготовки прорыва (плацдармы, многодневная и тщательная артиллерийская пристрелка, ведение дезинформационной борьбы, напряженная разведка), которая диктовалась общим ходом войны на всех фронтах. К этому следует добавить и достойное сожаления русское планирование, бросавшее войска в наступление, прежде всего, в наиболее сильную точку неприятельской обороны – Ковельский укрепленный район.
В-третьих, насыщение австро-венгерских оборонительных порядков германскими войсками позволило сбить, а затем и остановить русский наступательный порыв. Первые пленные немцы были взяты на луцком направлении уже 27 мая. Образование сводных армейских и оперативных групп генералов Бернгарди, Линзингена и др. германских военачальников позволило в наиболее кризисный момент удержать ключевые районы, послужившие костяком для восстановления общей австро-германской обороны на Востоке. Германские части, вкрапливаемые в австрийские корпуса и армии, имели более высокий боевой потенциал, более подготовленный рядовой и командный состав и, главное, более мощную технику. Именно в боях с немцами были растрепаны русские ударные группировки, что и позволило командованию Центральных держав удержать разваливающийся Восточный фронт от уже наметившегося крушения после блестящих майских побед русского Юго-Западного фронта южнее Полесья.
